Горячее лето

«Что с ней? — недоумевал Алексеи. — Да, с характером девушка! Подумаешь, перекинулся несколькими словами с футболистом. А может, Тарас ее обидел? А вообще-то, что я знаю о ней? Мастер смены. Дочь главного инженера завода. Красивая. Ну и что ж, что красивая? Надо еще иметь и красивую душу. Человеком быть. А мне-то она нравилась. Да что там правилась, влюбился по самые уши! Собирался объясниться. Вот и объяснился! Эх, ты, Алексей, Алексей! Драть тебя за уши, да некому!»

6

Стрижов волновался. Сейчас откроется дверь — и в кабинет войдет не просто ершистый инженер, а его сын. Его плоть, продолжатель рода Стрижовых. Только почему он на фамилии матери? Может, Анастасия догадывалась, что отец живой и затея с утопленником — ложь. Поэтому на свою фамилию и записала. Может, еще и пособие как мать-одиночка получала?

Не отложить ли эту встречу? И сои плохой снился. О войне. Нет, нет, с испытанием «Сибиряка» медлить нельзя.

Он вспомнил атмосферу в министерстве, когда ему прямо сказали, что он не справляется. Теперь, правда, министр новый. И мнение о нем может измениться. На заводе-то он справлялся. Главным инженером назначили. Его бы и раньше назначили, но в министерстве кому-то не нравилось его назначение. Машина «Сибиряк» взбодрила его. Вот где мог себя показать. И он возглавил это дело, зачастую давая распоряжения, минуя главного конструктора.

«Главный конструктор Найдорф был в силе пятнадцать-двадцать лет назад, — размышлял Стрижов. — А сейчас он дряхлый старик и на него полагаться нельзя».

Об этом он только думал, но директору сказать не смел, они еще во время войны на одном заводе работали. Сюда Найдорфа и перетянул Привалов откуда-то с Урала. Однажды Привалов как бы мимоходом заявил: «Пока я директор, Найдорфа не трогать, пусть трудится человек».

Тогда Стрижов прикинул: если Привалов собирается работать до семидесяти, то Найдорф вряд ли дотянет до девяноста.

— Алексей Иванович, — начал Стрижов, как только Коваленко появился на пороге кабинета. Трубка лежала на пепельнице и дымила. — Я прочитал ваш отчет по испытанию «Сибиряка». Нельзя так строго судить о ребенке, который только родился. Подрастёт, наберется силы.

«Что это я машину с ребенком сравниваю?» — поймал себя на мысли Стрижов.

— Помните наш первый одиннадцатитонный самосвал? — продолжал главный инженер. — Хотя вы не помните. Меня тоже здесь еще не было. Шестнадцать лет назад его собрали, а до сегодняшнего дня усовершенствуется.

— Да он и сейчас не первоклассный, — пожал плечами Коваленко. — Слишком тяжелый наш самосвал. Одиннадцать тонн, а грузоподъемность едва, до двенадцати дотянули. И это за шестнадцать лет. Но речь идет о машине «Сибиряк» для Севера, Сибири.

— Согласен. Но в общем-то машина лучше.

— Будет хорошей. А пока не доведена до конца.

Стрижов взял трубку, и она заклокотала. Кабинет наполнился дымком крепчайшего сухумского табака.

— Машина для Севера — это труд целого коллектива. Труд не одного года…

Он зашагал с угла в угол.

— Пока такую машину выпускать нельзя. Большое количество недоделок.

«А сынок упрямый, — думал Стрижов. — Он куда упрямее меня».

— Нельзя, Алексей Иванович, судить так строго. Идеального ведь ничего нет. И конца совершенству тоже.

— Автомобиль надо дорабатывать. Не завидую тем, кто сядет за руль такой машины. Я, собственно, все изложил на ваше имя. И другие испытатели со мной согласны.

«Был бы ты не мой сын, — думал Иван Иванович, — я с тобой бы по-иному разговаривал».

Как бы он разговаривал с другим испытателем, еще сам не представлял.

— Мы должны раньше, чем во втором полугодии, начать серийный выпуск этих машин. Север и Сибирь ждут их.

— Север ждет лучших машин, Иван Иванович. Современных. Время еще есть.

— Москва, Алексей Иванович, не сразу строилась.

— Вы напрасно меня уговариваете.

— Да я и не уговариваю, а убеждаю, что северяне будут рады такой машине. Да еще как!

Зазвонил телефон. Иван Иванович нехотя взял трубку. Но сразу как-то преобразился.

— Слушаю вас, Павел Маркович.

— Иван Иванович, ты читал журнал испытаний новой машины? — спросил директор.

— Читал.

— И докладную Коваленко?

— Да. Он сейчас у меня.

— Ну и что же будем делать? Ты собери конструкторов.

— Есть и другие мнения. Машина хорошая. Конечно, дефекты есть, не без этого. В нашем распоряжении еще полгода.

— Вы же все время говорили, что досрочно начнем выпуск «Сибиряка». А товарищи на серьезные недочеты указывают.

— Ничего там серьезного нет. Если позволите, я сам поеду с испытателями.

— Сам? Ведь конец года. Ну ладно, езжай. Мы как-нибудь без главного три-четыре дня перебьемся. Слесарев такого же мнения. Так. Будем ждать от тебя новогоднего подарка. Новый год-то в «Днепровских зорях» встречать будем…

Стрижов некоторое время сидел задумавшись.

— Еду с вами, Алексей Иванович. — Поднялся. — Посмотрю, как ведет себя машина на испытаниях.

7