Читаем Горячая работа на холодной войне полностью

В аппарате атташе его встретил дежурный Андрей Грозный, который и не подозревал о существовании этого агента. Он ответил, что Ивлиев убыл в Советский Союз. На этом, собственно, их общение и закончилось. Однако для Андрея оно имело роковые последствия. Как стало известно позже, в контрразведке агент выдал версию, которую с ним неоднократно отрабатывал Ивлиев: если арестуют, говори, мол, что брал у меня уроки русского языка. Так, собственно, и сказал. «Контрики», естественно, не поверили, но доказательств вины у них не было.

Показали фото офицеров атташата: «С кем говорил?» Агент ткнул в фотографию Грозного. Того объявили персоной нон грата и выслали из страны. Вдогонку получил нон грата и Ивлиев.

Агента отпустили. Нечего ему было предъявить. А в управлении начались разборки. Ивлиев давал объяснения большим и малым начальникам. О награде, которую обещал генерал Рогов, пришлось забыть. Тут уж, как говорят, не до жиру, быть бы живу. Порой «разбор полетов» обретал такой накал, что Николаю Васильевичу казалось, его вот-вот вышибут со службы. Впрочем, волнения начальников можно было понять: несколько лет данные особо ценного агента докладывались на самый верх, а теперь этот информатор оказался «дезинформатором». Более того, некоторые особо горячие руководители даже приклеили ему ярлык «провокатора».

Николай Васильевич не соглашался, отстаивал свою правду, но его не очень-то и слушали. Самое главное, он не мог понять, откуда берутся эти обвинения. Правду он узнает через много лет, когда снимут с должности начальника ГРУ и разжалуют генерала армии Ивана Серова.

Будучи председателем Комитета госбезопасности, Серов, видимо, из зависти, поддавшись нездоровому чувству межведомственного соперничества, назовет ивлиевского агента «дезинформатором». А вскоре станет заложником собственной лжи, оказавшись на посту начальника ГРУ. Он потом покаянно признается в столь гнусном поступке своему первому заместителю Мамсурову. Но это случится нескоро, а в 1958-м Серов только назначен на должность начальника военной разведки, и о его подлости не ведают ни Ивлиев, ни Мамсуров.

Кстати, со временем, когда наберет мощь наша космическая разведка, данные агента будут полностью подтверждены. Натовцы развернут свои ракетные комплексы именно в тех районах, на которые указывал информатор.

А пока Ивлиев сидит и ждет приема у генерал-полковника Хаджи Мамсурова. Первый заместитель проводит совещание. Томительно текут минуты. В голову лезет всякая чертовщина.

Но вот объявлен перерыв, и в приемной появляется высокий, смуглый генерал с золотой звездой героя на груди. Ивлиев представляется.

— Будем знакомиться, — Мамсуров с улыбкой протягивает руку. — Ты извини, у меня срочное совещание, но скажи одно — провокатор или нет твой информатор?

— Никак нет, — выпалил по-военному Ивлиев, собираясь привести заготовленные заранее аргументы. Но они оказались ни к чему.

— Я так же думаю! — коротко отрезал генерал. — Будь здоров!

И вновь пожал руку, показывая, что встреча окончена.

Ивлиев опешил. А Мамсуров, видя замешательство капитана 2-го ранга, оглянулся и спросил:

— Есть еще проблемы?

Спокойный и доброжелательный тон первого зама нашел шутливый отклик в душе Ивлиева:

— Какие могут быть проблемы у офицера, вернувшегося из командировки на родину, без жилья и работы?

— Считай, что работа у тебя уже есть. С жильем у нас, правда, проблемы. Но ты езжай в отпуск, а мы тут подумаем.

Не веря в такой благополучный исход столь короткой беседы, Ивлиев тем не менее прислушался к совету старшего начальника и поехал «дикарем» на юг вместе с женой. Через две недели под горячим южным солнцем, не веря глазам своим, он читал телеграмму: «Срочно выехать в Москву для получения ордера на жилплощадь».

«Нетрудно было догадаться, — признавался Николай Васильевич, — как я был рад телеграмме, а вслед за этим и обретению уже в 40-летнем возрасте собственного угла, пусть и в «многодетной» коммунальной квартире. Тем более я прекрасно знал, что с жильем в Москве тогда действительно было очень трудно».

Так начался новый этап службы Ивлиева в Центре. На этот раз он продлится двенадцать лет. Николай Васильевич возглавит сначала английский, потом нью-йоркский участки. Потом будет создавать и разворачивать совершенно новое направление — африканское, позже станет заместителем начальника управления кадров Главного разведывательного управления.

Перейти на страницу:

Все книги серии Анатомия спецслужб

Синдикат-2. ГПУ против Савинкова
Синдикат-2. ГПУ против Савинкова

Борис Викторович Савинков (1879–1925) — революционер, террорист, российский политический деятель, один из лидеров партии эсеров, руководитель Боевой организации партии эсеров, участник Белого движения.В предлагаемой монографии на конкретных материалах Центрального архива ФСБ РФ показано, как Б.В. Савинков стал для партии большевиков одним из наиболее активных и непримиримых противников, готовым во имя своих политических целей действовать самыми крайними мерами. Расстрелы, зверские убийства, массовые изнасилования и издевательства — вот что представляла собой савинковщина.В книге освещаются оперативные мероприятия КРО ГПУ — ОГПУ по выводу руководителя «Народного союза защиты родины и свободы» Б.В. Савинкова из Парижа на территорию СССР. Данное исследование ставит своей задачей восполнить многие пробелы в публикациях по агентурной разработке операции «Синдикат-2», сделать в них ряд существенных уточнений.

Валерий Николаевич Сафонов , Валерий Сафонов , Олег Борисович Мозохин

История / Политика / Проза / Военная проза / Прочая документальная литература

Похожие книги

Хрущёвская слякоть. Советская держава в 1953–1964 годах
Хрущёвская слякоть. Советская держава в 1953–1964 годах

Когда мы слышим о каком-то государстве, память сразу рисует образ действующего либо бывшего главы. Так устроено человеческое общество: руководитель страны — гарант благосостояния нации, первейшая опора и последняя надежда. Вот почему о правителях России и верховных деятелях СССР известно так много.Никита Сергеевич Хрущёв — редкая тёмная лошадка в этом ряду. Кто он — недалёкий простак, жадный до власти выскочка или бездарный руководитель? Как получил и удерживал власть при столь чудовищных ошибках в руководстве страной? Что оставил потомкам, кроме общеизвестных многоэтажных домов и эпопеи с кукурузой?В книге приводятся малоизвестные факты об экономических экспериментах, зигзагах внешней политики, насаждаемых доктринах и ситуациях времён Хрущёва. Спорные постановления, освоение целины, передача Крыма Украине, реабилитация пособников фашизма, пресмыкательство перед Западом… Обострение старых и возникновение новых проблем напоминали буйный рост кукурузы. Что это — амбиции, нелепость или вредительство?Автор знакомит читателя с неожиданными архивными сведениями и другими исследовательскими находками. Издание отличают скрупулёзное изучение материала, вдумчивый подход и серьёзный анализ исторического контекста.Книга посвящена переломному десятилетию советской эпохи и освещает тогдашние проблемы, подковёрную борьбу во власти, принимаемые решения, а главное, историю смены идеологии партии: отказ от сталинского курса и ленинских принципов, дискредитации Сталина и его идей, травли сторонников и последователей. Рекомендуется к ознакомлению всем, кто родился в СССР, и их детям.

Евгений Юрьевич Спицын

Документальная литература
1937. Трагедия Красной Армии
1937. Трагедия Красной Армии

После «разоблачения культа личности» одной из главных причин катастрофы 1941 года принято считать массовые репрессии против командного состава РККА, «обескровившие Красную Армию накануне войны». Однако в последние годы этот тезис все чаще подвергается сомнению – по мнению историков-сталинистов, «очищение» от врагов народа и заговорщиков пошло стране только на пользу: без этой жестокой, но необходимой меры у Красной Армии якобы не было шансов одолеть прежде непобедимый Вермахт.Есть ли в этих суждениях хотя бы доля истины? Что именно произошло с РККА в 1937–1938 гг.? Что спровоцировало вакханалию арестов и расстрелов? Подтверждается ли гипотеза о «военном заговоре»? Каковы были подлинные масштабы репрессий? И главное – насколько велик ущерб, нанесенный ими боеспособности Красной Армии накануне войны?В данной книге есть ответы на все эти вопросы. Этот фундаментальный труд ввел в научный оборот огромный массив рассекреченных документов из военных и чекистских архивов и впервые дал всесторонний исчерпывающий анализ сталинской «чистки» РККА. Это – первая в мире энциклопедия, посвященная трагедии Красной Армии в 1937–1938 гг. Особой заслугой автора стала публикация «Мартиролога», содержащего сведения о более чем 2000 репрессированных командирах – от маршала до лейтенанта.

Олег Федотович Сувениров , Олег Ф. Сувениров

Документальная литература / Военная история / История / Прочая документальная литература / Образование и наука / Документальное
1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции
1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции

В представленной книге крушение Российской империи и ее последнего царя впервые показано не с точки зрения политиков, писателей, революционеров, дипломатов, генералов и других образованных людей, которых в стране было меньшинство, а через призму народного, обывательского восприятия. На основе многочисленных архивных документов, журналистских материалов, хроник судебных процессов, воспоминаний, писем, газетной хроники и других источников в работе приведен анализ революции как явления, выросшего из самого мировосприятия российского общества и выражавшего его истинные побудительные мотивы.Кроме того, авторы книги дают свой ответ на несколько важнейших вопросов. В частности, когда поезд российской истории перешел на революционные рельсы? Правда ли, что в период между войнами Россия богатела и процветала? Почему единение царя с народом в августе 1914 года так быстро сменилось лютой ненавистью народа к монархии? Какую роль в революции сыграла водка? Могла ли страна в 1917 году продолжать войну? Какова была истинная роль большевиков и почему к власти в итоге пришли не депутаты, фактически свергнувшие царя, не военные, не олигархи, а именно революционеры (что в действительности случается очень редко)? Существовала ли реальная альтернатива революции в сознании общества? И когда, собственно, в России началась Гражданская война?

Дмитрий Владимирович Зубов , Дмитрий Михайлович Дегтев , Дмитрий Михайлович Дёгтев

Документальная литература / История / Образование и наука