Гори все огнем

Взволнованный взгляд бежал по строчкам, Софья расстегнула вторую пуговицу на блузке и провела тыльной стороной ладони по лицу, вытирая капельки над верхней губой.

«Лучший подарок!» – ответила она и поставила три алых сердечка в конце фразы. Подумала секунду, стерла два и отправила сообщение. Не хотелось показаться восторженной малолеткой.

В последнее время Софья часто думала о своем возрасте. Навязчивые мысли не отступали. Грядущее сорокалетие казалось пределом, после которого ничего нового в её жизни уже не произойдёт. Останется только доживать, окучивать картошку и поливать помидоры на даче, ждать появления внуков. Софья приглядывалась к пожилым женщинам с морщинами на лице, обвислыми подбородками, бледными дряблыми губами, руками с рыжими пигментными пятнами и увеличенными суставами, с шишками на ногах, проступающими через обувь, с плохо подогнанными коронками на зубах, крашенными в нелепый рыжий, каштановый или фиолетовый волосами. У Софьи в её тридцать девять все зубы свои и седых волос совсем мало. Раз в месяц она просматривает голову и выдергивает седые волоски пинцетом. Незнакомые люди всё еще обращаются к ней «девушка», если хотят что-то спросить. Лишь руки у нее немного пополнели, и обручальное кольцо слишком туго сидит на безымянном пальце, но Софья нашла оригинальное решение – стала носить его на левой руке на европейский манер.

Софья взглянула на женщину за соседним столиком – ей на вскидку лет шестьдесят, и все признаки старения налицо. Неужели Софье придется пройти подобную ужасающую трансформацию за каких-то двадцать лет?! Каждый день, глядя в зеркало, подсчитывать потери. Софье доставляло извращенное удовольствие подмечать следы старения у популярных голливудских актрис. Если уж они дряхлеют и покрываются морщинами, что говорить об обычных людях.

Брякнул телефон – Арсений прислал сообщение в чат. Софья встряхнула головой, расправила плечи. По крайней мере она всё ещё способна заинтересовать молодого человека. Она мысленно выругала себя за упаднические мысли – всё из-за мужа с его дурацкой дачей, шлакоблоками и грядками. Скоро он начнет выбирать себе место на кладбище. Нет уж! Это не про неё!

3

– Вот скажите мне, должен ли гений подчиняться тем же общественным правилам и законам, что и обычный заурядный человек. Ведь он гений! Понимаете, о чем я? – горячился Степа. Он машинально махнул официанту, прося повторить коньяк, а когда тот подошел с бутылкой, то бесцеремонно забрал её и поставил на стол. – Возьмём, например, Маяковского, Лилю Бриг и её мужа. Как бишь его?..

Верочка, Степина жена, тут же схватила телефон и через мгновение констатировала:

– Осип.

– Что? – не понял Степа.

– Осип Брик. Ну, муж…

– Ага! Точно! Так вот этой троице общественная мораль была по барабану! – Степа ткнул толстым указательным пальцем в столешницу так, что зазвенели бокалы.

– У нас для каждого второго общественная мораль по барабану, – буркнул Саша. Степа с готовностью придвинулся к нему, скрипя стулом.

– Тут, брат, я с тобой согласен. – Сашу обдало коньячными парами. – А как насчет Джексона?

У Саши дернулся левый уголок рта – явный признак раздражения, злорадно подметила Софья, не пытаясь помочь мужу и взять удар на себя, как она это обычно делала. Муж пришёл в ресторан с большим букетом белых лилий. Подруги ахнули «шикарно!», а Софью покоробило, что муж не удосужился потратиться на настоящий букет – принёс огородные лилии (хорошо хоть не гладиолусы или астры!), обернул их в пестрый целлофан, оставшийся от другого букета, который Софья сама когда-то отнесла на дачу. «Лучший подарок, своими руками…», – нагло заявил он.

– При чем тут Джексон! – воскликнула незамужняя подруга Ольга, стряхивая пепел в пепельницу. В компании она слыла интеллектуалкой и была заядлой курильщицей. Из-за неё пришлось забронировать место в зале для курящих. – Мы, кажется, говорили о поэзии.

– Разве? – процедил Саша, отодвигаясь подальше от Степы. – А я думал, мы обсуждаем беспорядочные сексуальные связи.