Гори оно все огнем…

– Все! Я ухожу, – его голос ему не понравился. Давненько он у него настолько не хрипел, однако. Это никуда не годилось. От такой мысли слегка нахмурился, но неотрывно посматривал, как оживала, приходила в себя разомлевшая девочка. И продолжал удерживать ее в своих объятиях. Вот руки разжимать ему чертовски не хотелось, и оправдывал это нежелание тем, что Татьяна могла бы и упасть, пожалуй, отпусти он ее немедленно.

И на Таню его хрип подействовал. Отрезвляюще. Сначала она вроде бы моргнула, потом шире распахнула глаза, и оказалось, что выглядела совершенно неприлично.

– Ты слышишь меня? – наконец-то, с его голосом был полный порядок. Остались руки. С усилием ослабил хватку, а следом и девочка дернулась всем телом и резко выпрямилась, пытаясь самостоятельно устоять на ногах. – Мне пора, милая. До завтра.

Когда увидел, как она захлопала растерянно длинными темными ресницами, а одновременно с этим подняла дрожащую руку к алевшим губам, чуть не сорвался вновь. Но отступить от нее на шаг, все же, получилось. Это радовало. А дальше стало легче. Следующий шаг в сторону дался вполне просто, и выглядел он при этом уверенно.

– Помни, завтра в одиннадцать приду сюда же. Спокойной ночи.

Какое там спокойствие! Какой сон теперь мог быть! Да она уже сейчас могла бы пригласить этого мужчину в свою постель. Боже! Как прямо здесь, у калитки ему не отдалась, вот в чем был вопрос. Сергей уже несколько минут как уехал, а она как привалилась к забору, так и продолжала стоять. Опомнилась, почувствовав, что начала съезжать спиной по серым старым доскам, потому и сместилась чуть в сторону, чтобы немедленно присесть на кособокую скамеечку, ровесницу все тому же ветхому забору. Села, отдышалась и с удивлением взглянула на свои трясущиеся руки. Но на них взгляд задержала ненадолго – неожиданно заметила, на что был похож вырез ее платья. Нет, это уже было слишком, вся грудь ее в кружевном белье была видна. Пришлось срочно справляться с мелкими пуговками, запихивая их в узкие петли. И тут припомнилось, как мужская рука хозяйничала только что в этом вырезе, и от этого ее собственные пальцы потянулись ко рту, желая задержать невольный судорожный выдох. А как коснулись его, так Таня и вскрикнула, потому что опухшие губы ощутимо побаливали.

– Вот так история! – покачала она самой себе головой, потом чуть повела глазами в сторону, а там, за соседским аккуратным таким зелененьким заборчиком стояла та самая Оля, с которой вчера хотела познакомиться поближе, и во все глаза смотрела на Татьяну. – Здравствуй, – выдавила из себя девушке в полной растерянности, так как точно знала, что та была свидетельницей всему, что только что произошло между ней и Сергеем.

Ответом ее не удостоили. Ольга фыркнула и, мгновенно развернувшись, скрылась в глубине своего сада.

– Ого, обиделась! За что? Так понимаю, разговора про Сергея теперь у нас с ней точно не получится. А жаль – некоторые мысли по-прежнему не дают мне покоя. Дружбе между нами тоже, в этом даже уверена, не судьба быть. Видно, я перешла ей дорожку. А что, может, даже это ее был парень, я же, получается, его отбила. Хотя, о чем это я сейчас думаю? Мне ли в данный момент до чужих переживаний? Однако, со своими чувствами, хоть немного разобраться бы. Например, готова ли я признать, что он как никто другой в один момент вскружил мне голову? О, нет, сейчас о моем непристойном поведении лучше не вспоминать. А то, в ушах даже зашумело. Вот и раз! Правильно, пойду-ка я домой. Завтра обо всем этом подумаю. Будет еще время.

Когда подошла к своему домику, увидела лежащего под дверью Пса. Наблюдая его, нахмурилась. Ей хотелось очень строго с ним поговорить и спросить, где он был, когда его хозяйка потеряла разум всего лишь от поцелуя. Она уперла руки в бока и сделала строгое лицо, но от выговора воздержалась. Что было взять с собаки? Самой следовало помнить о сдержанности и девичьей чести. Нечего было перекладывать ответственность на бессловесного четвероногого питомца. Поэтому только покачала немного на него головой, а потом открыла дверь, приглашая заходить внутрь.

В эту ночь Таня никак не могла заснуть. Оно и понятно – такое возбуждение пережила! Она долго ворочалась, то скидывала одеяло, то натягивала его на себя вновь, вставала пить воду, вздыхала на луну и звезды, а еще ей очень хотелось знать, как там был тот, кто лишил ее покоя. И почему-то мысли подкидывали ей картинки, где мужчина спал себе сном младенца, раскинувшись на постели. Подтверждения такому видению иметь никак не могла, а отчего-то все равно испытывала за себя обиду. Потом докрутилась в простынях до того, что запуталась. Освободила себя из плена и решительно встала с кровати, решив выпить теплого молока. Вроде бы, оно способствовало успокоению и хорошему сну. Как ни странно, этот ход подействовал – девушка заснула.