Горгулья

Вдобавок к финансовой сомнительности затеи переезд к Марианн Энгел вызывал множество вопросов моральных. Поскольку в основе приглашения была ее уверенность, что «последнее сердце» предназначено для меня, приняв его, я бы, очевидно, попросту воспользовался ею, запутавшейся женщиной, руководствующейся ложными предпосылками. Будучи из нас двоих единственным вменяемым, я не только лучше знал, что делать, а был обязан действовать, основываясь на том, что знаю лучше. В любом случае, к чему влезать в зависимость от душевно нездоровой и едва знакомой мне дамы?

Пускай обстоятельства поменялись и я уже был не так крепок физически, однако с ранней юности жил самостоятельно. И даже еще раньше: мои опекуны Грейсы способны были печься лишь о собственных запасах наркоты. Я с шести лет во всех смыслах заботился о себе сам.

Итак, я ошибался, принимая приглашение Марианн Энгел, а Нэн оказалась права. В итоге я переиграю поспешное решение и отправлюсь в «Феникс-холл».

В тот вечер ко мне заглянул Грегор, занес подарок для Саюри и поздравил с переездом к Марианн Энгел. Когда я сообщил ему, что передумал, он резко сменил курс и заявил, что я принял единственное логичное решение.

— По-моему, вы сделали замечательные успехи под присмотром доктора Эдвардс. Я очень высоко ценю ее!

Я достаточно изучил Грегора и всегда чувствовал, когда он не договаривает. Вот как сейчас.

— Но?..

Грегор заозирался по сторонам, проверяя, не подслушивают ли нас.

— Но даже мартышки падают с деревьев.

Я понятия не имел, что это значит, и Грегор объяснил: «Даже эксперты могут ошибаться».

— Конечно, доктор Эдвардс — ваш лечащий врач, и хороший врач, но вместе с тем, по-моему, не стоит недооценивать роль Марианн в вашем выздоровлении. Она приходит каждый день, помогает вам тренироваться и, очевидно, искренне за вас переживает. Бог ее знает почему. Впрочем, я вам сейчас Америку не открыл.

«Твоя чокнутая подружка втюрилась». «Заткнись, тварь».

Я поправил Грегора:

— Она бредит.

— Отрицайте на здоровье, — отозвался он. — Но все ведь очевидно.

Ах, как мило!

Я даже не собирался спорить; просто не хотелось.

— А вы бы что сделали?

— Я бы тоже волновался из-за переезда к Марианн, — ответил Грегор. — Но ведь и вы не подарок. Если вы сумеете притереться друг к другу, по-моему, оно того стоит.

— Даже если я ей нравлюсь (чего я вовсе не утверждаю), я ведь и сам не очень разобрался со своими чувствами. — Я помолчал. — Не знаю.

— Если вы откажетесь от приглашения, то будете самым идиотским идиотом из всех, кого я знаю, — заявил Грегор. — Вдобавок и лгун из вас не бог весть какой.

Если долго лежать прикованным к больничной койке, начинаешь мысленно каталогизировать все случаи общения с другими людьми. Я потрепал Грегора по руке (впервые прикоснулся) и проговорил:

— Спасибо, что принесли подарок для Саюри. Как трогательно…

Потом нажал кнопку вызова сестры и попросил еще морфия.

…два лузера вместе.

На утро Рождества в палате появилась Марианн Энгел с мешком подарков и серебряным чемоданчиком, который немедленно засунула мне под кровать. Мы несколько часов подряд проговорили, как водится, обо всем и ни о чем, при этом она кормила меня мандаринами и марципаном. По обыкновению, она то и дело бегала покурить, но я заметил, что от нее не каждый раз пахнет свежим табаком. Когда я спросил, чем она еще занимается и куда ходит, она покачана головой. Впрочем, с загадочной улыбкой.

Чуть после полудня появились Саюри и Грегор, а за ними Конни, как раз возвращавшаяся с обхода. Доктор Эдвардс в Рождество никогда не работала, а Мэдди и Бэт отпросились, чтобы провести день с родными. Больше мы никого не ждали, и тогда Марианн Энгел вытащила из угла свой мешок и все принялись дарить друг другу подарки.

Медсестры все вместе накупили мне книжек на темы, которые недавно привлекли мое внимание, — к примеру внутреннее жизнеустройство монастырей в средневековой Германии и писания Хайнриха Сузо и Мейстера Экхарта.

— Для вас нелегко выбирать подарки, это уж точно! Мне пришлось обойти целых три книжных магазина, — заметила Конни.

Но, испугавшись, что слова ее могли прозвучать как жалоба, торопливо добавила:

— Конечно, мне не сложно!

Грегор вручил мне писчий набор, поскольку я признался ему, что в последние недели кое-что писал, а Саюри принесла лавандовое мороженое, которым я с удовольствием угостил всех. Марианн Энгел мороженое, кажется, оценила больше остальных, особенно тот факт, что язык от него делался лиловым.

Для медсестер я приготовил компакт-диски с их любимыми исполнителями. Пускай не самый личный подарок, но я не много знал о том, как они живут вне стен больницы. Для Саюри был готов сюрприз, который от моего имени выбрал Грегор: два билета на кинофестиваль Акиро Куросавы.

— Я это придумал, потому что доктор Гнатюк рассказал мне о фестивале. Он ведь так любит Куросаву!

Марианн Энгел с укором изогнула бровь… н-да, вкрадчивые намеки — не мое.