Горец. Кровь и почва (СИ)

  Вальда посадили в самом конце правого стола, с генералами, но после придворных. Тут в рассадке за столами давно уже устоявшаяся иерархия. В зависимости от близости к трону, а не от заслуг перед империей.

  Ремидий сидел по правую руку от императора на инвалидной коляске, которую наконец-то для него сделали. С алюминием ничего не получилось... Точнее получилось, но выглядело непрезентабельно. Мастера по своей инициативе смастерили коляску из ценных пород дерева с инкрустацией позолоченной бронзой. Сидение и спинка коляски кожаные, набитые прочесанным конским волосом, а на колеса поставили латунные обода для рук. Герцог довольно быстро научился ею управлять. И был очень доволен своей хоть и ограниченной, но мобильностью.

  Я подумал, что в загородном дворце Втуца придется пандусы строить. Проблема... как их вписать в законченный интерьер? Кому эту работу поручить?

  Потом были тосты инициированные Бисером. За Аршфорта, за Бьеркфорта, За Дзиньфорта, за... кучу чем-либо отличившихся генералов. Меня поднимали дважды - вместе в Вальдом, и вместе с Плотто и Тоном. Длинно тостовали... Даже за отсутствующего Вахрумку был тост.

  После тоста за здравие императора, Бисер покинул зал.

  В голове шумело от великолепного вина императорских подвалов. Смотрел я на эту толпу, роящуюся у подножия трона, ловящую краткий миг милости монарха и тем сильнее мне хотелось домой, в горы. Потому как за этот краткий миг милости это стадо бизонов затопчет любого у себя на пути и не заметит.

  - У тебя тут есть, где нормально переночевать в городе? - подкатил ко мне на коляске Ремидий.

  От неожиданности я даже дернулся.

  - У меня тут дом в столице. Устрою вас в лучшем виде, - заверил я сюзерена и названного отца.

  Естественно. Отдам герцогу большую спальню, а сам с баронессой высплюсь на третьем этаже. Там кровать не такая широкая, но нам места хватит.

  - Тогда поехали отсюда, я что-то устал, - заявил Ремидий тоном, не терпящим возражений.

  Я встал из-за стола, бросил салфетку на приборы и покатил коляску с герцогом к выходу.

  Вслед за нами вышли из зала Аршфорт, Штур и Бьеркфорт.

  - Савва, ты сегодня принимаешь? - спросил Штур.

  - Если герцог позволит, - ответил я.

  - Позволю, обязательно позволю, - отозвался Ремидий. - Надоело мне в госпитальной палате. Хоть нормально с людьми пообщаюсь. А где Молас?

  - Как всегда с Бисером, - пожал плечами Аршфорт.

  - Ваша светлость, - вкрадчиво напомнил Штур, - а если вам потребуется медицинская помощь?

  - На этот случай у меня дома есть обученная сестра милосердия с санитарного поезда, - заверил всех я.

  И все ждал, когда выйдет Плотто присоединиться к нашей компании.

  Не вышел.

Глава 6.

  Итак, расклад среди победителей уже вырисовывается. Самостоятельными силами имперского послевоенного политикума следует признать армию, разведку, придворную камарилью и крупных фабрикантов. И каждая из этих группировок желает напрямую замыкаться на императора.

  Есть еще воздухоплаватели и морской флот, как непосредственные подчиненные монарха, не входящие в сферу подчинения имперского генштаба. Но эти в политику не лезут и тем представляют собой темные лошадки в этих честолюбивых бегах.

  Морской флот как всегда был вне политики. Традиция такая. Вероятно, оттого что служили они всегда далеко от столицы с ее вечными интригами. Как только моряки получили манифест о том, что император после покушения остался жив, так срочно командующие флотами прислали телеграммы с выражением полного верноподданичества.

  А воздухоплаватели без императорской поддержки никто и зовут их никак. Ибо дирижабли слишком дорогое удовольствие даже для империи.

  Каждая такая страта лелеет свои чаяниям и интересы с завидным аппетитом на имперскую казну.

  Старая аристократия после подавления мятежа Тортфортов больше отдельной самостоятельной силы собой не представляет, так что действовать они будут через придворных, усиливая их.

  Интересно вот только к кому отнести ГАУ к фабрикантам или к армейцам?

  Чую, пора мне обзаводиться собственной полноценной службой безопасности, а не только охраной заводов и себя любимого.

  Забыл в раскладе политикума учесть гражданских чиновников. Но там еще года два будут утрясаться их замена на имперских граждан пока они дойдут до понимания классового единства и общих классовых интересов. Так что как политическую силу их пока можно не учитывать.

  Сам я сижу в раскоряку на трех стульях. И фабрикант, и армеец, и воздухоплаватель. Каждая из этих группировок может записывать меня в свой актив. И чем дольше я буду находиться в столице, тем меньше у меня пространства для маневра. Тем активнее меня будут втягивать в местные разборки.

  Пора домой...

  Кроме аэропланов и бронетехники мне там есть чем заняться. В том числе и реформированием рецкой армии в пользу ее большей мобильности, огневой мощи и управляемости. С Ремидием мы это уже неоднократно оговаривали такую реформу, когда я его посещал в госпитальной палате.

  Планы наши были весьма реальны еще тем, что не нужно было выходить на генштаб и имели поддержку рецкого генералитета.