Горец. Кровь и почва (СИ)

  Впрочем, снег как-то приятней дождя вообще. И физически, не говоря уже об эстетике. Хотелось расслабиться и созерцать снегопад. Но расслабляться не давала фраза Моласа ''о странном''. Так что прежде чем попасть на место ночлега я объехал на БРЭМ посты по периметру и задал там всем караульным один и тот же вопрос ''о странном''. Никто ничего особо странного не узрел и наблюдениями меня не обогатил. Но совесть моя стала чиста. Поручение я выполнил.

  Полюбовался на красивые речные мосты в чугунных кружевах и гранитные набережные, в шапках свежего снега. Прикинул, что именно ночью их вполне можно было взять с помощью бронетехники ''на рывок'', так как пушек там у мятежников не стояло. Но у командования свои тараканы по мозговым извилинам бегают и расчеты у них не только боевые, но и политические, о которых я совсем не осведомлен.

  В графском особняке меня ждал остывший ужин и хозяйка с претензиями.

  Хозяйка...

  Здравствуй, хозяйка...

  Вот уж не ждал, не гадал.

  - Рад вас видеть, баронесса, - кивнул я ей, снимая куртку бронемастера (комбинезон я снял еще раньше, покидая машину) и бросая ее на руки Ягра. - Не разделите ли со мной вечернюю трапезу? Я только переоденусь к ужину с вашего позволения.

  Баронесса Тортфорт в глухом темно-вишневом панбархатном платье, блеснув при свете трех газовых рожков хрустальной люстры рубинами длинных серег, кивнула в согласии, и присела за стол, ожидая меня. Эта холеная женщина очень мало напоминала мне уставшую сестру милосердия из санитарного поезда с ее огрубевшими руками. Но была также красива. И если красота моей жены ясная, чарующая и веселая, то красота баронессы несла заряд, остро будоражащий мужское половое чувство с некоторым трагическим надрывом, заставляя оборачиваться на ходу и стоять соляным столбом.

  Умывшись и переодевшись в парадную форму воздухоплавателя со всеми орденами и золотым аксельбантом императорского флигель-адъютанта (оказывается, я тщеславен), вернулся в холл, где накрыли к ужину, и опустился на стул напротив хозяйки за накрытым столом.

  Баронесса вскинула на меня пронзительный взгляд. Очень недовольный.

  - Вы разочаровали меня, барон, - сказала она, когда слуга налил ей в бокал рубинового вина, и она сделала первый микроскопический глоток. Одобрила и отпустила слугу легким жестом руки.

  - Чем же? - удивился я. - Вам нужен был герой. Разве имперский рыцарь не подходит под это определение?

  Ответила она не сразу. Дождалась пока слуга совсем не вышел из комнаты. Затем сказала злыми фразами.

  - Я думала, что мешаю свою старую загнившую графскую кровь со свежим народным источником, а оказалось что с таким же бароном-вырожденцем, как и мой муж. Никакого обновления крови в моем сыне не произошло. Этим я и разочарована. Зачем вы прикидывались человеком из народа? Там, в санитарном поезде?

  Взгляд прямо прокурорский. Обвинительный. С таким взглядом только приговор зачитывать про ''десять лет без права переписки''.

  - Я никогда никем не прикидывался, баронесса, - ответил я, откладывая вилку. Жрать хотелось как из пушки, но я посчитал, что правильным будет сначала объясниться. - Не имею такой привычки. Бароном волей рецкого маркграфа я стал уже много после нашего нежданного свидания на гинекологическом кресле, - усмехнулся я. - А так, по жизни, до армии я был всего лишь деревенский кузнец. Крестьянин с гор, если хотите. Кстати не знал, что у меня есть еще один сын.

  Действительно. Подозревал, но точно не знал. Плодись, Кобчик, и размножайся. Если только тебе эта баба не одевает один орган на уши.

  - Сколько у вас сыновей? - спросила баронесса. - Кроме моего.

  - Один родной и один на воспитании.

  - Одно меня утешает, что вы сделали за то время, что мы не виделись, великолепную карьеру, какой мой муж не мог добиться, несмотря на всю протекцию своей многочисленной родни. Были фельдфебель, а теперь полковник. Вы, наверное, не играете в карты?

  - Нет. Не люблю азартных игр. А карьерой я обязан батальонному инженеру Вахрумке.

  - Вы не смотрите на меня, полковник. Ешьте. Я вижу, что вы голодный. А мы уже все поужинали, вас не дожидаясь.

  - Спасибо, - я взялся за вилку. - Только я не полковник, а капитан-командор воздушного флота.

  - В этом есть принципиальная разница? - улыбнулась баронесса.

  Я не ответил, так как успел набить рот едой. Приготовлено было действительно вкусно.

  Баронесса смотрела, как я ем с выражением простой русской бабы, любующейся на то, как ее мужик вечеряет после тяжелой работы.

  - Мой дурак конфликтовал с Вахрумкой, а с ним оказывается надо было дружить, - изрекла баронесса.

  - Я спас Вахрумку от плена. А он просто перевел меня в ольмюцкую армию. Кстати от преследований вашего мужа. Кто тогда знал, что простой инженер окажется молочным братом ольмюцкого кронпринца. Ныне нашего императора.

  - Вы имеете выходы в эти сферы?

  - Вам чем-то надо помочь?