Горец и леди

Не обращая внимания на многозначительный взгляд графа, Бригитта уселась на стул возле постели, потом спросила:

– Как вы себя чувствуете сегодня?

– Гораздо лучше, – солгал он, – особенно с тех пор, как две мои любимые дамы пришли меня навестить. А ты как, Бри?

– Гораздо лучше, особенно теперь, когда я пришла навестить своего любимого свекра, – лукаво отшутилась она.

Черный Джек усмехнулся:

– Ты научилась говорить приятные вещи.

– Вы в самом деле так думаете?

Но не успел граф ответить, как раздался негодующий возглас Гленды:

– Хитрец!..

Лисенок схватил леди Отму и, словно рыжая молния, бросился вон из комнаты с куклой в зубах. Гленда кинулась было за ним, но вдруг резко остановилась на пороге и повернулась к графу.

– Хитрец влюблен в леди Отму, – сказала она ему. – А я рада, что ты не собираешься сегодня умирать. Без тебя мне будет одиноко. – Она вернулась, поцеловала его в небритую щеку и со всех ног помчалась вдогонку за похитителем.

Черный Джек и Бригитта с улыбкой переглянулись.

– Я рада, что ваша рана не так тяжела, – сказала Бригитта. – Я бы тоже тосковала по вас.

По лицу графа пробежала легкая тень и тут же исчезла.

– Я еще собираюсь подержать на руках своего внука, – сказал он. – Разве ты сомневаешься в этом?

– Нет, – покачала Бригитта головой и тут же улыбнулась, чтобы скрыть тягостное ощущение того, что все не так уж и хорошо.

Прошла неделя, но граф не поправился, как обещал. Наоборот, он, казалось, с каждым днем все больше слабел. Бригитта втайне сомневалась, что у него хватит силы, чтобы дождаться появления на свет новорожденного, но не заговаривала об этом даже с Йеном.

Каждый день она проводила долгие часы в обществе графа. Он восхищался тем, как быстро и искусно она готовит приданое для младенца, и шутил, что сам малыш так же быстро растет у нее в животе. Как только живот Бригитты начинал шевелиться, или она ойкала от неожиданного пинка младенца, лицо графа сразу светлело.

За шитьем Бригитта беседовала с ним о всяких малозначащих вещах, и это, казалось, успокаивало его. Случалось, что Черный Джек пускался в воспоминания о своих молодых годах, прожитых с матерью Йена, рассказы его были увлекательны.

В один из таких дней открылась дверь и вошли Йен с братом.

– Перси! – вскричала Бригитта, бросаясь к нему.

– Боже мой, как ты расцвела! – улыбнулся Перси, немало удивленный ее видом. – Болтушка Гленда была права, ты выглядишь так, будто проглотила огромную тыкву.

– Ну, спасибо тебе, Перси, – сухо ответила она. – А то я уже соскучилась по твоим изысканным комплиментам.

– Ты оставишь нас, Бри? – спросил Черный Джек. – Я хочу поговорить со своими сыновьями наедине.

Йен помог ей подняться и проводил до двери. Но, оказавшись в коридоре, Бригитта задержалась, прислонясь к косяку, и нахмурилась.

«Что-то здесь не так», – в сотый раз подумала она. Почему Перси покинул Эдинбург? Ведь Черный Джек вне опасности. Его могли бы вызвать только, если… Нет! Это невозможно! – замотала она головой. Йен не стал бы скрывать от нее такое. Но по какой же другой причине Перси мог вернуться?

На сердце у Бригитты было тяжело. Чтобы отвлечься, она пошла в большой зал, надеясь застать там Гленду с Хитрецом. И действительно, лисенок лежал, свернувшись, у камина, но Гленды нигде не было видно.

Как только Бригитта опустилась рядом с ним на стул, Хитрец, радостно замахал хвостом. А когда она начала поглаживать его шелковистый мех за ушами, шумно вздохнул, довольный своей жизнью.

– А-а, наконец-то ты появилась, – раздался рядом голос Антонии.

– Я была с графом. – Бригитта взглянула на невестку и добавила: – Приехал Перси.

– Я его видела. Не понимаю, зачем ты попусту тратишь время, сидя с умирающим стариком.

– Черный Джек вовсе не умирает, – сердито вскричала Бригитта. Она попыталась вскочить, чтобы быть с Антонией лицом к лицу, но ее отяжелевшее тело не слушалось ее. – И не называй его стариком.

– Ты скоро станешь графиней, – как ни в чем не бывало, продолжала Антония. – Так что его смерть в твоих интересах.

– Я никогда не могла бы пожелать ничьей смерти. Даже твоей.

Антония в раздражении отошла. От горя и отчаяния Бригитту душили слезы. Совладать со своими чувствами она не могла. Слезинки одна за другой потекли по щекам.

– Что с тобой? – спросил Йен, присаживаясь на корточки рядом с ее стулом.

– Я… я поспорила с Антонией, а когда попыталась встать, то не смогла подняться. Это было так унизительно.

Йен хмыкнул.

– Скажи, – продолжала Бригитта, – ведь Перси приехал не для того, чтобы… чтобы… – Бригитта тревожно вглядывалась в его лицо, ища ответа. – Черный Джек поправится, да?

– Конечно. – Йен ласково утер ее слезы. – Как я сказал, так и будет. Ты мне веришь?

– Верю, – без колебаний ответила она.

И, зная, что лжет, Йен почувствовал, как у него упало сердце.

Сидя за главным столом между мужем и деверем, Бригитта не прикасалась к еде. Мысли об умирающем Черном Джеке терзали ее, особенно с тех пор, как домой вернулся Перси. В самом деле, граф быстро угасал. Это уже невозможно было скрыть.

– Ты мало ешь, – заметил Йен.

– Я не голодна.

– Тебя что-то беспокоит?