Горец

– Понимаете, мы работаем в основном по реализации тех данных, что получаем от разведки. Так было и в последний выход. То, что боевики имеют в резерве дополнительные силы, мы не знали. Никакой информации о них я не имел, иначе, естественно, рассредоточил бы отделение так, чтобы исключить нападение противника. Но не имея этой информации, причин для изменения плана выполнения поставленной задачи у меня не было. Но даже в этой, внезапно и кардинально изменившейся не в нашу пользу обстановке группа сумела выполнить задание и уничтожила около пятидесяти бандитов. К сожалению, понеся потери. Ну не мог я менять дислокацию занявших позицию отделений. Не мог, поймите вы меня. В том бою погиб мой друг старший лейтенант Коробов, погибли ребята, которые были для меня как братья. Ну разве я виноват в том, что выжил? В том, что не лег вместе с вашим сыном? Уж лучше остался бы в той проклятой «зеленке»! По крайней мере сейчас не испытывал бы то, чего словами не передать. То, от чего сходят с ума.

Мать Павлова взяла Дементьева под руку:

– Успокойтесь, Андрей. Мы не обвиняем вас ни в чем, поверьте, не виним. Мы хотели узнать лишь, как погиб наш сын. И не мы должны извинять вас, а вы нас. Простите.

– Ну что вы? Спасибо вам! И если позволите, я пойду в общежитие, что-то плохо чувствую себя. А с вами останутся офицеры. Они сделают все, что вам потребуется.

– Да, да, конечно! Эх, за что же вы гибнете, мальчики?

– За то, чтобы жили другие. Кто-то должен делать и эту работу. Погибать, спасая других, тех, кто не в состоянии противостоять бандитам. Прощайте!

Петр Алексеевич сказал:

– Удачи тебе, капитан!

Дементьев кивнул, вернулся к штабу, где в курилке его ждал Алешин. Командир диверсионно-штурмовой группы спросил:

– Ну, как беседа с родителями Павлова? Наверняка мать набросилась с требованием – забирали сына живым, живым и верните?

– Нет. Никто ни на кого не набрасывался.

– Да? А я вот помню, когда в войсках службу только начинал, был откомандирован сопровождать гроб с солдатом-срочником в Западную Украину. Боец по своей глупости погиб, после караула баловался с автоматом, а патрон в патроннике находился. Уж как он там оказался, не знаю, только нажал солдат на спусковой крючок и прямо себе в сердце пулю и пустил. Так вот, привез я его в село. А из дома родня. Мать покойного на меня. Погоны сорвала, рубашку так хватанула, что пуговицы осколками в разные стороны разлетелись, в лицо вцепилась – отдай сына, отдай сына. Молчу, терплю, не сказать же – вон он в гробу, забирай. Оттащили мужики мать, а отец говорит: вы бы лучше уезжали отсюда. Мало ли, что ночью произойти может. Ты понял? Как будто я с конвоем виноваты в том, что боец сам себя пристрелил. По-тихому слиняли. Больше я на подобные дела не подписывался. Ну уж на хер, пусть кто другой уровень адреналина повышает, а мне и службы хватает.

Дементьев произнес:

– В нашем с Павловыми разговоре ничего такого не было. Просто родители хотели узнать, как погиб их сын. Я рассказал. Разошлись.

– Вербин недавно мимо проходил, сказал, поминки в 19.00 в офицерском клубе. Ребят отправят, старшина на затарку в Джербет поедет.

– Ясно! Помянем. А с утра в отпуск!

– Да! С утра в отпуск. В бессрочный отпуск. Эх, Андрюха, ты как хочешь, а я сегодня нажрусь в дым! Хлеще вчерашнего.

– Зачем?

– А чтобы от обиды не завыть одиноким волком. Ладно, пойду я в клуб. Вечером увидимся. Или ты со мной?

Дементьев отказался:

– Нет, Вадим, я пойду к раненым, посижу с ними!

– Ну, до вечера тогда?

– До вечера!

Не знали офицеры спецназа, что и этот вечер готовил им весьма неприятный сюрприз.

Глава 9

Место дислокации отряда специального назначения «Валдай», среда, 7 июня, 17.40.

Дементьев находился в своем номере офицерского общежития, когда прибыл посыльный штаба полка. Он постучал в дверь, спросил разрешения войти.

Андрей крикнул:

– Входи, открыто!

Прибытие посыльного удивило Дементьева. Через час с небольшим офицеры должны были собраться в клубе. А тут посыльный. Тот вошел в комнату. Дементьев спросил:

– С чем пришел, служивый?

– Вас, товарищ капитан, срочно вызывает в штаб полка подполковник Вербин!

– Прям-таки и срочно?

– Так точно! Вас и еще нескольких офицеров.

– Кого именно?

Посыльный взглянул в листок, где, видимо, были записаны фамилии:

– Еще капитана Алешина, старшего лейтенанта Орлова и прапорщика Григорьева!

– Даже так? Что ж, ступай, доводи приказ до остальных, передашь им, что я уже ушел к командиру!

– Есть, товарищ капитан! Разрешите идти?

– Иди!

Дементьев, прихватив сигареты, вышел из общежития. Не прошел и нескольких метров, как его окликнул Алешин:

– Андрей! Ты чего не подождал? Я к тебе, а тебя уж и след простыл.

– А чего ждать? У Вербина все одно встретились бы.

– И чего он вызывает нас, всех командиров боевых групп, да еще моего прапорщика? Да и вызывает перед сбором в клубе?

– Откуда мне знать, Вадим? Может, пришел приказ и наш отпуск накрылся?

– Вербин обещал попридержать его оглашение.

– Тоже верно. Ладно, чего гадать, в штабе все узнаем.