Горец (4)

Конану стоило немалого труда подавить воспоминания, нахлынувшие столь не вовремя.

Что он говорил тогда - не вспомнить. Очевидно, что-то говорил. И, наверное, даже из положенного образа не вышел. Мозг его успешно справился с работой "на два фронта".

- Значит, все в порядке? Наверное...

Беспокойство, однако, не проходило. Отчего же именно сейчас вдруг так странно пробудилась память? Взгляд, аура Длинной Жизни...

И тут Конан вздрогнул.

Всем своим существом он уловил где-то рядом эту ауру. И уже не в воспоминаниях, а наяву.

Дункан не имел подобного опыта.

Из всех, в ком пробудилась Сила, он до сих пор встречался лишь с Конаном. Однако по вполне понятным причинам момент их первой встречи он помнил смутно.

А свои ощущения во время этой встречи - тем более. Кое-какие воспоминания сохранились, но главным из них была память о боли.

О той боли, которую причинял засевший глубоко в теле кусок железа.

Сейчас боли не было. Было какое-то смутное беспокойство, но Дункан не смог его расшифровать.

К тому же сейчас ему не до беспокойства было. Король, сам король говорит с ним!

А Конан именно по этой причине не мог ничего подсказать ему. Трудно рассчитывать на что-либо при королевском дворе, если прервешь речь монарха!

К тому же и сам он не видел пока, откуда может исходить опасность. И опасность ли это?

Оставалось рассчитывать на удачу...

- Итак, чем ты можешь порадовать меня, мой подданный? Что ты умеешь?

- Я умею все, что положено уметь горцу, - Дункан приосанился. - Умею скакать верхом и карабкаться на вершины. Владею волынкой и прорезной виолой. Могу спеть песнь почета, песнь траура и песнь поношения... Последнюю - только для Ваших врагов, сир!

- Нет, хватит с меня музыки... Сыт я ею по горло! - глаза юного короля недобро сверкнули.

(Он, конечно, знал о темных слухах, согласно которым он, Джемс, якобы сын придворного музыканта, которым в свое время увлеклась королева, его мать...

И хотел бы забыть про них - да не дают ему забыть...)

- Владеешь ли ты чем-нибудь, что более пристало мужчине, горец? Например - оружием?

Теперь в глубине глаз юноши мелькнула какая-то странная, нездоровая жадность.

- Чем я заслужил Ваши оскорбления, сир?! Плох тот горец, который не умеет обращаться с боевым железом!

- Значит, ты - не плох?

- Никто не хотел бы утверждать обратное, сир! Готов сразиться с кем угодно и чем угодно - по Вашему выбору! Клейморой-мечом и палашом-клейморой, на копьях и на ножах, конный или пеший, в доспехах или без... Какие угодно условия выставьте - и я с клинком либо алебардой...

- Довольно! - прервал его король.

И снова - странный блеск мелькнул в глубине его глаз...

Говорили в старину: спаси нас, Всевышний, от милости сильных мира сего пуще, чем от гнева их...

35

Дункан замер, оборванный на полуслове.

- А секирой - владеть умеешь? - уже не просто страсть - почти мания горела в глазах у короля. Это столь так явно не соответствовало его сану, что собеседник его сразу же почувствовал себя более свободно.

И напрасно!

Потому что, когда властитель позволяет себе нечто, ему не подобающее, - это обычно не знак доверия, а знак беды.

Горе тому, кто этого не поймет!

Дункан пожал плечами:

- Алебарда - секире сродни, сир! Приказывай!

- Не замедлю приказать... - Джемс поднялся с места, снова сел, опять привстал. Нервная дрожь била его...

- Ни разу не видел я настоящего секирного боя... Уже много лет, как есть у меня один боец - но долго, очень долго не удавалось мне найти ему пару! Ты - первый из моих подданных, кто согласился!

(Конечно, для такого дела требуется согласие. Во всяком случае, от подданного благородных кровей. А неблагородному - не дашь никогда такого задания...

А приказать шотландскому дворянину можно лишь после того, как сам он изъявил согласие).

Дункан такое согласие дал. Но оба они понимали, что такие вещи даром не делаются.

- Чего хочешь ты взамен, мой подданный? Говори - не поскуплюсь...

- Тебе не придется скупиться, сир... - Дункан уже обращался к Джемсу на "ты", потому что они перешли некую грань, разделяющую подданного и короля.

- ...Не придется, так как просить я буду не "сколько", а "что".

- И что же ты будешь просить? - на сей раз не страсть, не желание было в этом вопросе - а настороженность...

- Не бойся, сир... Моя просьба тоже не составит тебе ни труда, ни опасности. Мне нужно задать несколько вопросов одному из Мастеров, состоящих при твоем дворе. А ты - отдай ему приказ, чтобы отвечал он правдиво!

- Есть ли у тебя основания сомневаться, что он и без моего распоряжения будет отвечать правдиво?

- Пожалуй, нет. Но ты все-таки этот приказ отдай. Это - моя цена.

- Твоя цена? - резко переспросил Джемс. Давно уже никто не осмеливался говорить с ним так.

- Да, моя цена, - Дункан кивнул спокойно и твердо.

И король, подумав, кивнул в ответ, соглашаясь с его правотой. За необычное дело - необычная плата.

- Имя Мастера? - спросил Джемс теперь тоже спокойно.

- Мак-Фуад.

- Этерскел Мак-Фуад? - брови короля поползли вверх.

Дункан тоже не смог сохранить на своем лице маску безразличия. Но почти сразу же он овладел собой.