Горец (1)

- Да. Но мне он нужен живым. Только живым.

- Это бой, смелый Мак-Крагер. Я ничего не могу гарантировать.

- Можешь. И постарайся не перепутать. На нем будет короткая накидка поверх кожаной рубахи без металла; кроме того, у парня длинные каштановые волосы, голубые глаза... Короче, если хоть кто-нибудь из твоих головорезов его тронет, будет иметь дело со мной.

- Ну-у, как хочешь... Это твое дело, и я в него не лезу. Я, конечно, предупрежу своих людей о твоей просьбе, но... - Мэрдок сделал шаг в сторону, собираясь уйти, но вдруг, у вновь развернувшись к своему угрюмому собеседнику, спросил: - Сколько я тебе должен за этот бой? Ты мне так и не назвал цену. А я привык заранее договариваться с наемниками.

- Тысячу! Тысячу полновесных звонких монет!..

- Что? Но ведь это...

- Тысячу получишь ты. Если Кодкелден сегодня останется жив и встретится со мной. Я тоже люблю заранее договариваться с наемниками.

У Мэрдока отвисла от удивления челюсть. Ничего не ответив, он заспешил к уже начинающим построение воинам. По дороге вождь погладил бороду и задумчиво пробормотал:

- Сумасшедший. Впрочем, какая мне разница...

- Помни о нашем договоре, Мэрдок! Мальчишка - мой! - крикнул вслед черный рыцарь, потрясая над головой двуручным эспадоном и подобрав свою волчью шкуру, тоже пошел к войскам.

Из-за длинного свеженасыпанного вала выбежала цепь воинов, держащих большие деревянные щиты, обшитые бычьей кожей со стальными многогранными бляхами в центре. Построившись в сплошную стену, воины дружно выставили вперед копья, организовывая непроходимое препятствие для вражеской конницы. За ними выстроились лучники и тяжеловооруженные отряды пехотинцев.

Над холмами мелодично, но грозно запели волынки, призывая к бою, и резкие голоса боевых рогов тяжело подхватили боевой призыв. Звуки сплелись в один протяжный гул. Желтое полотнище, возникшее из-за гряды, развевалось на пронизывающем ветру, и при каждом новом порыве ветра казалось, что голова черного быка опускает рога, направляя их на вражеский стан и готовясь поднять на их острия противника, подбросить его в воздух и затем растоптать мощными копытами. Застучали барабаны, вынуждая кровь быстрее пульсировать в венах.

- Смерть Мак-Лауд! - закричал Мэрдок при виде ненавистного знамени.

Хриплые грозные голоса вознесли этот клич высоко в хмурое небо...

...Тугл провел пальцем по лезвию своего меча и, разминая плечи, покрутил клинок над головой.

- Сегодня славный день, Конан, - сказал он и похлопал молодого Кодкелдена по плечу. - Не раскисай сразу. Помни, что твой враг не будет жалеть тебя. И в конце концов все зависит от того, кто нанесет удар первым. В случае чего, все равно мы все встретимся в нашем шотландском раю на Аваллоне. Вперед! И не замочи свой килт! - в его густой бороде промелькнула необидная улыбка.

- Да здравствует Мак-Лауд! Смерть Мак-Кримонс!

Конан обнажил свой меч и вместе с остальными бросился бегом в ложбину между холмами, где их уже поджидали отряды противника.

Что вы знаете о битве? О той битве, когда ледяной ветер обжигает лицо? О настоящей битве, которая по традиции происходит всегда рано утром, чтобы солнце успело увидеть кровь. Когда все мужчины твоего клана, вооруженные дедовскими мечами-клейморами, в клетчатых килтах и со старым родовым знаменем на Т-образном древке, с восторженно-злыми лицами спускаются по склону холма навстречу таким же людям, но из другого клана, из другого рода, и уже поэтому не заслуживающих этой жизни. Она просто слишком хороша для таких ублюдков, которые - как, впрочем, и ты - жаждут только одного - твоей смерти и смерти всех твоих родичей. Поэтому чувство звериной ненависти переполняет тебя и, предвкушая возможность убить врага, ты несешься вперед, обнажив меч; несешься навстречу этим людям, навстречу злым горящим глазам и перекошенным в дикой ярости ртам. Бежишь, ожидая решения, которое должно снизойти свыше - оттуда, с небес - и дать или не дать тебе шанс выжить... Но нет. Это не главное. Перед боем об этом не думаешь. Просто пришла пора драться, и поэтому тебе страшно и весело одновременно, и остро чувствуется утренняя прохлада. Особенно остро. Как никогда.

Раскат грома заставил Конана остановиться и замереть.

Подняв глаза, он посмотрел вверх. Голубое небо было чистым и безоблачным. Откуда же гром?

Неподалеку на остром уступе отвесной скалы был отчетливо виден всадник на вороном коне.

Блестящее лезвие широкого клинка незнакомой формы сверкнуло в его руке. Черный плюмаж шлема развевался на ветру, словно косматый темный штандарт. Конь воина то и дело вставал на дыбы, выбивая копытами искры из гранитного постамента.