Горение (полностью)

Принадлежащий к немецкой фракции Социал-демократов Юлиан Хеммер собрал 45 копеек на "Красный Крест" и вручил их 28 апреля Иванцевичу с просьбою, чтобы о получении этих денег было объявлено в журнале "Красный Штандар" за подписью "Купер". Деньги эти переданы через Иванцевича "Бохену", который отправит их в Комитет "Красного Креста" и сообщит в редакцию журнала "Червоны Штандар" для помещения их в отчет под рубрикой "Купер" (что, вероятно, есть какой-то особый знак для Ф. Домансного, смысл коего разгадать в настоящий момент не удалось. Вообще активность социал-демократов должна озаботить нас вопросом - что они затевают! Эта активность социал-демократии отнюдь не случайна).

Путем негласного сыска установлено, что сестра арестованной "Клары" - Хана Гиршфельд; "Бохен" - Теодор Бреслауэр, занимавшийся частными уроками, именующий себя репетитором, связанный непосредственно с Ф. Доманским.

Таким образом, совершенно очевидно, что, несмотря на аресты типографа Мацея Грыбаса и других деятелей социал-демократии, работа снова обретает исключительную активность. Во всем этом явно ощущается "рука" крепкого организатора, коим несомненно можно назвать Ф. Доманского, близкого к Р. Люксембург, А. Барскому и Л. Тышке.

В ожидании указаний поручик А. Сушков".

(Указаний от Шевякова не последовало - он ждал; он верил в ловушку Гуровской. Хотел "прихлопнуть" не по частям, а всех, во главе с ним, с Дзержинским.) 5

Собрание ложи масонов - семь человек, семь "вольных каменщиков", братьев-единомышленников - кончилось вечером. Расходились шумно, не таясь, чтобы у полиции, если допустить, что за особняком Ипатьева следили, не было подозрений. Устав масонов учил: "Все тайное надо делать явно. Наша конечная цель и наш принцип позволяют нам не чувствовать за собою вины перед властью".

Полковник генерального штаба Половский ехал в автомобиле Веженского: выиграв процесс страхового общества "Россия" против гамбургского "Дейче банк", присяжный поверенный получил огромный гонорар. Ежегодный взнос в ложу был равен ста рублям; Веженский внес тысячу сверх и триста послал в Красный Крест, с оповещеньем через газету графа Балашова.

- Быстро научились лидировать мотор? - спросил Половский.

- В общем - да. В Париже этому учат за три недели. Но у них невероятное движение: приходится проталкиваться сквозь конки, экипажи; потом эти шальные велосипедисты. Вы никогда не пробовали лидировать, Борис Григорьевич?

- Нет.

- Хотите, научу?

- Я - другое поколение, Александр Федорович, я вас старше на пятнадцать лет, а это, позвольте доложить, громаднейшая разница. Смотрю я на вас, особенно во время собраний, и не устаю удивляться: сколько энергии, какова открытость, экое обостренное чувство нового! Я порой ловлю себя на мысли, что мы, кому пятьдесят, нужны вам как свадебные генералы.

- Ну, уж если вы меня обижать, - Веженский улыбнулся чуть снисходительно, - тогда и я вам правду открою: представлены к генералу, Борис Григорьевич! Магистр делает все, чтобы государь подписал рескрипт на следующей неделе.

- Правда? - несколько даже растерянно удивился Половский.

- Полнейшая.

- Диву даюсь, родной мой подмастерье, просто даюсь диву.

- Я пришел к точному и определенному выводу, - став серьезным, сказал Веженский, - какие бы испытания нам ни выпали, что бы ни ждало нас в будущем, смысл нашего братства, его стратегический ритм заключается в том, чтобы в ж и в а т ь с я. Тысячами нитей, как капилляры, должны мы пронизать мир: тогда не страшно пораженье, тогда мы вновь обретем себя, восстав из пепла в любых ситуациях, при любых поворотах истории. Как цепь: мы должны идти рука об руку. Одно звено выпало, но сто, тысяча остались, и рука найдет руку во мраке. Мы должны научиться мимикрии: я пробовал этим летом ходить по Владимирщине, переодевшись мужиком. Первую неделю молчал - слушал: они говорят на другом языке, и переводчик там невозможен. Необходимо н а и г р а т ь их психологию, и тогда вы сможете стать новым мужицким Петром Третьим. В Париже я остановился на ночлег у проститутки, преобразившись в английского матроса без документов, и она поверила мне. В Швеции я выдал себя за британского лорда - прошло! Понимаете? Мы должны уметь растворяться - тогда мы неистребимы. Я не декларирую, Борис Григорьевич, я - к делу. Когда вас представят великому князю Николаю Николаевичу, внушите ему следующее: "Россия должна воевать, пока у нее есть хоть один солдат, и до той поры, когда у солдата останется хоть один патрон". Они сейчас ищут формулировки для государя - рано или поздно в Маньчжурии начнется дело, надо готовиться загодя, по всем параметрам, учитывая все допуски и возможные неожиданности.

...Балашов просмотрел гранку и сказал своему сотруднику Питиримову: