Горелый магистр

- Это? — Сашка машинально прикрыл набросок рукой. — А может быть ну его, А? Фёдор Сергеевич?

Директор насупился и нахмурился. Какой-то мальчишка, учит его! Героя соцтруда, жить? Но увиденный силуэт не отпускал, словно призрак проступая свозь тонкую руку паренька.

- Давай, показывай. — Аристов рванул галстук на шее, чуть не порвав его по шву. — Тут слабонервных не держат.

- Ладно. — Александр поднял руку, но не стал показывать рисунок, а перевернув лист, стал рисовать в более крупном виде, и аккуратно вырвав из блокнота протянул директору.

- Вот так, примерно я вижу вертолёт будущего. С бронезаслонками на воздухозаборах, боковым выходом отработанных газов, расположением пилотов один за другим, и пушкой в поворотном основании.

Фёдор Сергеевич, смотрел на рисунок не отрываясь. Конечно он не был конструктором, но вращался в теме уже много лет, и мог оценить заложенные в рисунок идеи.

Когда директора чуть отпустило, он бросил взгляд на старого друга и был поражён тем что во взгляде его было… Нет, не удивление, что мальчишка смог удивить матёрого производственника, занимающегося вертолётами уже много лет, а торжество. Словно он всем своим видом говорил, «А вот и тебе саечка»!

- Фанис Георгиевич зайдите. — Бросил директор в селектор и буквально через минуту в кабинет вошёл коренастый широкоплечий мужчина в тёмном костюме и лёгких ботинках. — Фанис Георгиевич, пожалуйста примите как два ноля[3], и отправьте спецпочтой на адрес Михаила Леонтьевича Миля. Как конфиденциальную личную почту. — Фёдор Сергеевич задумался и повернулся к Саше. — И второй рисуночек из блокнота давай.

- Нет. — Александр вырвал листок, и подойдя к пепельнице, взял лежавшую рядом зажигалку, и поджёг листок. — Там многое не для вас.

- Да что ты… — Взвился директор, но его неожиданно остановил секретчик.

- Фёдор Сергеевич, молодой человек дело говорит. А если там остальное не по вашему ведомству? Замучаетесь, если что, допуски и предупреждения подписывать.

- Гм. — Аристов покачал головой. — И то правда. — Прости меня, Александр Леонидович. Увидел твою сказку, и руки сами потянулись…

- Да ладно! — Александр улыбнулся и стёр носовым платком слеты пепла с пальцев. — Вы ж не за свой огород радеете. Весь завод за вашими плечами. Люди, кто делают эти машины, и те, кто будут на них воевать…

На удивление Александра с мотороллером закрутилось очень быстро. Заводскую цену[1] установили в 300 рублей, что было чуть дороже чем мопед[2] «ЗИФ», но не шло сравнение с мопедами Карпаты за 350 рублей, мотороллерами Тула которые отдавали за 450, и рядом не лежали с мотоциклами цена на которые только начиналась от 450 рублей.

Под мотороллеры выделили целый цех, и даже закупили кое-какое оборудование. В основном прессовое, но поскольку штамповать собрались из алюминия, то прессы относительно недорогие. Плюс установку по переплавке алюминиевого брака в трубу, из которой делали раму мотороллера, и небольшой моторный участок, где в раму вставляли собирали заказанные в Москве 49 кубовые моторчики.

Конечно для вертолётостроителей, сборка мотороллера была делом примитивным, но и у заводчан были дети, так что за производство болел весь завод.

Пока мотороллеры испытывали, возили в Москву в Минторг на оценку, пока утверждали в Госплане фонды и прочее, подошла зима, и продажи было решено чуть отложить до марта месяца, заодно наработав объём достаточный для насыщения торговой сети. Но мелкие партии всё равно просачивались в торговлю, вызывая адский ажиотаж, и давку покупателей.

Сам же Александр выпустив в свет очередное детище, сразу переключался на что-то другое, выбирая из того, что ему интересно. Но даже сейчас, смотря на город, он видел ростки того нового, что им брошены. Школьные рюкзаки, портфели и одежда словно сошедшая со страниц модных иностранных журналов, заставили многих кооператоров и производственников подтянуться, и профессия «Промышленный художник» вдруг начала становиться востребованной, и кое-где даже хорошо оплачиваться.

Тут очень кстати подоспело новое постановление правительства — «Обеспечить высокий уровень качества товаров народного потребления», где были обозначены довольно суровые меры к бракоделам и «производителям товаров, не отвечающих эстетическим требованиям, и художественному вкусу Советских людей».

Теперь уже зашевелились и те, кто думал, что пронесёт, что ещё немного улучшило качество вещей на прилавках магазинов. Пусть и не быстро, но покупатели, почувствовав вкус к качественным вещам, стали плохо покупать некачественные изделия, что послужило дополнительным стимулом, для производственников и торговцев.

На лето 1958 года у Александра были большие планы. Нужно было сдать выпускные экзамены, и окончательно определиться с высшим учебным заведением.

Бабушка ратовала за Академию ГРУ, Моисей Соломонович советовал Художественно-Промышленное училище имени Мухиной, или в просторечии «Муху», а другие тоже имели своё мнение, настаивая кто на конструкторском факультете Московского Авиационного Института, а кто на Академии Управления Народного Хозяйства.