Горечь прежних пыток

В комнате с котенком,
тесной, угловой,
я была жиденком
с кудрявой головой,

а за стенкой звонкой,
молоды и стары,
спали под иконкой
крещеные татары,

было их так много,
как листвы в аллее,
всем жилось убого  —
а им веселее!

 Они голых-босых
татарчат рожали,
и в глазах раскосых
пламенья дрожали.

Там была чечетка,
водка с сухарями,
парни с якорями,
клен в оконной раме,

под гитару пенье,
чудное мгновенье —
темных предрассудков
полное забвенье!

Неуязвимость

И эти люди, объявленные преступниками перед

своим народом, не были судимы или лишены

гражданства? Нет, они спокойно доживают свой

век в бесплатных роскошных дачах и цинично по-

лучают огромные пенсии от тех самых вдов и си-

рот «невинно погибших товарищей». Но они име-

ют право жить и умереть на своей земле.

Галина Вишневская.

Пытали, грабили, казнили,—
чтоб окровавленным скребком
очистить родину от гнили
и всю планету — целиком!
И были целые народы
на гибель согнаны, как скот,—
во имя счастья и свободы
огнем очищенных пустот...

А вот и счастье — срок расплаты
истек!.. И ныне без затей
ни в чем таком не виноваты
костей дробители, ногтей,
разрубщики людского мяса,
вождей похабных денщики,
а мы — их пенсия, сберкасса,
мы, недобитые щенки,
от счастья пашем, пишем, пляшем,
платя за их геройский труд,
чтоб хорошо убийцам нашим
жилось, покуда не помрут.

А вот и он, в кровавых пенах,
свободы выстраданный плод —
вопи на площадях и сценах,
никто не затыкает рот,
из-за крамольной писанины
никто не гонит в лагеря,
у многих — сердца именины,
у кой-кого — большая пря!
И от невинно убиенных,
от леденяще откровенных
творений —
капает в казну...
Иссякли сроки для расплаты,
палач и жертва — виноваты.
А вот и — «Эх, споем, ребяты,
кончай дебаты и возню!»

Раскаленные булыжники...

Раскаленные булыжники,
лето жаркое-жаркое.
Старики идут, как лыжники,
в гору шаркая, шаркая...

Даль простукивают гулкую
палкой, посохом, подпорками —
вьется лето скользкой шкуркою,
скользко пахнет — корками.

Пыль седая, лица — в трещинах,
в конопатой гречке.
Вещи теплые на женщинах,
в мыслях — крест и свечки.

Скользко, скользко — гололедица,
раскаленные булыжники,
а трамваям все не едется,
а старики идут, как лыжники,

а жарища — невозможная,
номера домов двоятся...
Почему они мороженое
не едят?.. Чего боятся?

Эдгар По

       I