Горечь (ЛП)

Протаскиваясь через двери, я улыбнулась библиотекарю, которая у стойки ела свой обед, а потом отправилась в самый дальний угол комнаты. Медленно прогуливаясь по проходу, я водила рукой по корешкам книг, пока читала их названия. Я хотела найти такую книгу, которая поглотила бы все мои мысли, чтобы я потерялась в ней на последующие шестьдесят минут, но кажется, не существует книги такой толщины, чтобы стереть всю реальность.

Чтение интересовало меня далеко не всегда. Дома во Флориде я всегда предпочитала проводить время с друзьями или же наедине сама с собой. Шоппинг, тренировки по чирлидингу, тусовки перед спортивными соревнованиями — все это было в моем вкусе. Вся эта шумиха заполняла пустоту вокруг меня — отсутствие моей покойной матери и моей вечно далёкой сестры — и я наслаждалась каждой ее минутой.

Все изменилось, когда я увидела, как моего отца хладнокровно убил вампир, а затем я попала из-за этого в психушку. Оживленные разговоры и общение в компании больше не были доступны, в отличие от чтения. Оно быстро стало для меня выходом, моим побегом из плена. Больше мне не нужно было жить, зациклившись на своей боли. Я могла жить внутри моих книг, каждая из которых уносила меня все дальше и дальше от зарешеченных окон, делающих меня узницей.

Я услышала звук приглушенных голосов в передней части библиотеки. Заглянула в проход между книжными стеллажами и увидела Трейса, разговаривающего с библиотекарем. Он кивнул, сверкнул улыбкой так, что показалась ямочка, а затем направил свой взгляд прямо на меня. Я сделала поспешный шаг назад, будто меня поймали за постыдным подглядыванием. Успокаиваясь, я смотрела на него поверх книг.

Теперь он шел, направляясь прямо к моему проходу.

Выдернув с полки первую попавшуюся книгу, я раскрыла ее, прочитала первые две строчки (что-то там про альфа-оборотня) и попыталась засунуть ее обратно, но было слишком поздно. Книга выскользнула у меня из рук в тот момент, когда Трейс вышел из-за стеллажа.

Наши взгляды встретились и я с трудом сглотнула.

Трейс взглянул на книгу на полу, а затем спокойно подошел ко мне. Наклонившись, он перевернул ее вверх обложкой и снова посмотрел на меня из-под темных, густых ресниц.

— Интересный выбор. — От его чувственного, низкого голоса по моей спине пробежали мурашки.

— Иного и не выберу, — сказала я, небрежно глядя на него, как будто мне совсем не больно смотреть ему прямо в глаза после всего, что он со мной сделал.

Он вернул мне книгу и выпрямился.

— Ты снова со мной разговариваешь? — Его голос был низким, словно книги были живыми, и он не хотел, чтобы они нас услышали.

Изо всех сил стараясь не отвести взгляд, я кивнула.

— Неужели? — Воодушевленный, он шагнул ближе. — Значит, теперь ты мне веришь? — Его брови сошлись на переносице, отчего глаза стали похожи на две капли самого синего моря.

Я постаралась не утонуть в его волнах.

— Я не знаю, чему верить. — Я хотела верить Морган. Я хотела верить ему. Я хотела верить ему больше, чем жить, потому что каждый вдох без него был поверхностным и удушающим. — Как бы мне хотелось знать, что ты не врешь, — вздохнула я тихо, возвращая книгу на место. Сейчас я нуждалась в поддержке больше, чем когда-либо.

На его челюсти заиграли мускулы.

— Я бы никогда тебя не обидел.

— Хоть ты так и говоришь, даже, может быть, веришь в свои слова, но кое-что изменилось, потому что ты причинил мне боль. Это уже случилось.

В памяти прорезались видения того, как той ночью он уходил от меня, словно насмешливые напоминания о том, кем мы стали. Я почувствовала, как на глаза навернулись слезы, когда у меня начало саднить в горле. Не хочу плакать… не хочу даже переживать из-за этого, но у меня было ощущение, что мне это не подвластно.

Увидев агонию на моем лице, он тут же сократил расстояние между нами. Я хотела отступить и вернуть ту дистанцию, но мои ноги — мое сердце — не могли перенести напряжение от разлуки.

— Как мне исправить это, Джемма? — Он поднял мой подбородок, заставляя меня взглянуть на него. — Как мне исправить то, что я не разрушал?

— Я не знаю. — И я действительно не знала, можно ли это было исправить.

В его глазах мелькнула боль.

— Ты не должен был это услышать, — прошептала я, понимая, что он меня подслушал.

Он отвернулся, пытаясь скрыть боль, которая успела отразиться на его грустном лице. Когда его глаза снова встретились с моими, его взгляд стал более твердым, решительным. — Скажи, что мне сделать, Джемма. Скажи, что я должен сделать, чтобы доказать, что я с тобой. Я сделаю всё, что скажешь.

У меня задрожали руки, когда я попыталась сдержать переполнявшие меня эмоции.

— Ты уверен в этом?

— Испытай меня, — осмелился сказать он, облизывая губы.

— Я хочу знать правду, Трейс. Обо всём.

— Я рассказал тебе правду, — уверенно заметил он.

— Нет. — Покачав головой, я пояснила. — Я хочу знать правду о твоих попытках повидаться с Линли. Я хочу знать о видении и о вас с Никки. Обо всем этом.

— Нет никаких «Трейса и Никки», — отрезал он, сжимая челюсти. — И я не хочу говорить о моей сестре.

— Но ты сказал…