Горе невинным

– Иногда мне кажется, что никто никого не знает.

Тина повернулась и медленно побрела в дом. Мики, нахмурившись, поглядел ей вслед, а потом опустил голову и, засунув руки в карманы, стал обходить дом. На него вдруг нахлынули воспоминания детства. Тут росла старая магнолия. Много раз он залезал на нее, а оттуда через окно попадал на лестничную площадку. И еще тут была грядка, его собственный «садик». Предполагалось, что он будет его обрабатывать. Но Мики определенно не имел склонности к садоводству и предпочитал разбирать на части механические игрушки. «Вот непослушный чертенок!» – подумал он о себе, улыбаясь.

Ну что ж, годы идут, а люди остаются прежними.

В вестибюле Тина повстречала Мэри. При виде ее Мэри удивилась.

– Тина! Из Редмина пожаловала?

– Да. Ты разве не знала, что я приеду?

– Забыла. Кажется, Филип что-то говорил об этом. На кухню иду, – добавила она, повернувшись, – посмотреть, не принесли ли газету. Филип любит почитать на ночь. Кирстен только что понесла ему кофе. Кофе он любит больше, чем чай.

– Что ты нянчишься с ним, как с инвалидом? Он далеко не калека.

Холодная злость сверкнула в глазах Мэри.

– Будешь иметь собственного мужа, – вспыхнула она, – тогда узнаешь, как с ним нянчиться.

– Извини меня, – спокойно ответила Тина.

– Если бы можно было побыстрее убраться из этого дома! – воскликнула Мэри. – Филипу здесь тоже скверно. К тому же сегодня возвращается Хестер.

– Хестер? – удивилась Тина. – Возвращается? Зачем?

– Откуда я знаю? Позвонила вчера вечером и обрадовала. Не знаю, с каким поездом она приезжает. Наверное, как обычно, с экспрессом. Кому-то придется ехать в Драймут ее встречать.

Мэри, пройдя по коридору, скрылась на кухне. Тина постояла в нерешительности, затем поднялась по лестнице на второй этаж. Вдруг дверь с правой стороны отворилась, и перед ней оказалась Хестер. Увидев Тину, она вздрогнула.

– Хестер! Я слышала о твоем возвращении, но не знала, что ты уже приехала.

– Меня привез доктор Калгари, – объяснила Хестер. – Я сразу пошла к себе в комнату, и о моем приезде никто не знает.

– Значит, доктор Калгари здесь?

– Нет. Он подбросил меня сюда и отправился в Драймут. Ему там нужно с кем-то увидеться.

– Мэри не знает, что ты приехала.

– Мэри никогда ничего не знает. Отгородилась со своим Филипом от всего мира. Папа с Гвендой, должно быть, в библиотеке. Все в доме идет своим чередом.

– А что могло бы здесь измениться?

– Не знаю, – неуверенно ответила Хестер. – У меня такое чувство, будто что-то должно произойти.

Она прошла мимо Тины и спустилась по лестнице. Тина направилась мимо библиотеки в самый конец коридора, где находились апартаменты Дюрантов. Возле двери в комнату Филипа с подносом в руке стояла Кирстен Линдстрем, она неожиданно обернулась.

– О, Тина, ты меня напугала! – вскрикнула Кирстен. – Я как раз принесла Филипу кофе с бисквитами. – Она вскинула руку, постучала в дверь и, отворив ее, вошла в комнату. Вдруг она остановилась, ее высокая угловатая фигура мешала последовавшей за ней Тине увидеть, что же произошло в комнате. Кирстен тяжело задышала. Руки ее бессильно повисли, поднос с шумом упал на пол, чашка и тарелки, ударившись о решетку камина, разлетелись вдребезги.

– О нет! – вскрикнула Кирстен. – О нет!

– Филип? – спросила Тина.

Она прошла мимо словно бы окаменевшей Кирстен и приблизилась к письменному столу, возле которого находилось инвалидное кресло Филипа Дюранта. Ей показалось, будто он что-то писал, ибо возле правой руки лежала автоматическая ручка. Причудливо склоненная голова его опустилась на грудь. На затылке у него она заметила округлое красное пятно, а на белоснежном воротничке виднелась еще пара пятнышек, порожденных, видимо, капельками крови.

– Его убили, – пролепетала Кирстен. – Убили… закололи. Прямо в мозг ткнули. Маленький укол, и нет человека. Я предупреждала его, – вдруг неистово запричитала она, – делала все, что могла. Но он был как ребенок, забавлялся игрой с опасными предметами… вот и доигрался.

Тине почудилось, будто она видит дурной сон. Словно в тумане, стояла она у тела, опустив глаза, а Кирстен тем временем, подняв бесчувственную руку Филипа, напрасно пыталась нащупать уже не бьющийся пульс. О чем же он хотел спросить Тину? Как бы то ни было, теперь он уже ни о чем ее не спросит. Тина потеряла способность соображать, но ее сознание воспринимало и регистрировало множество мелких подробностей. Он только что писал, да. Ручка лежит, но бумаги перед ним нет. Никаких записей, убийца забрал их с собой.

– Надо сказать другим, – спокойно и отрешенно произнесла Тина.

– Да, да, пойдемте спустимся к ним. Надо сказать вашему отцу.

Обняв Тину за плечи, Кирстен повела ее к двери. Взгляд девушки остановился на подносе и обломках посуды.

– Неважно, – сказала Кирстен. – Уберем после.

Тина споткнулась, и Кирстен поддержала ее:

– Осторожно, упадете.

Они прошли по коридору. Дверь библиотеки открылась, и в коридор вышли Лео и Гвенда. Тина внятно и тихо проговорила:

– Только что убили Филипа. Его закололи.