Гордые и одинокие

Но Ноа не поддержал его, вспомнив, в какой восторг пришла Лили при виде новорожденной лошадки и свои собственные слова.

— Прелесть, — сказал он. — Ее зовут Прелесть.

Эндрю рассмеялся, а Джен обрадовалась.

Но вот они ушли, и он снова остался один.

Кто знает, может, Лили права, говоря о том, что ему нужно вспомнить, кто он такой. Его жизнь делилась некоей линией на две части: «до армии» и «в армии». Но где он находится сейчас? Похоже, что ни там и ни там.

Ноа медленно поднялся по лестнице, ведущей в его старую комнату. Дверь была приоткрыта, он толкнул ее и щелкнул выключателем. Пройдя к окну, он отдернул занавески, впуская внутрь последние лучи солнца. Ноа включил свет и осмотрелся. Ничего не изменилось. Все осталось точно так, как было, когда он девятнадцатилетним юнцом ушел в армию. Поначалу Ноа приезжал домой, получив увольнение, но Эндрю и отец постоянно ссорились, и это доставляло мало радости. Поездки домой стали редкими. И вот, впервые за долгие годы, он оказался у себя.

Вязаный шарф аккуратно лежал на кровати, на полке по-прежнему красовались его бейсбольные и хоккейные трофеи. На старом комоде стояла фотография, изображающая выпускника учебного лагеря. На следующий день Ноа стал офицером. Было видно, что ни Эндрю, ни Джералд ни к чему не притрагивались, оставив все так, как было. Чего они ждали? Он вернулся совершенно другим. То, что его не забывали, должно было вызвать в его душе положительные эмоции, однако Ноа почувствовал себя еще более чужим. Что случилось с тем молодым парнем? Где он потерял его? В Боснии? В Афганистане?

Наверное, дело было в том, что этот фермерский домик Ноа пока не мог назвать родным. Он уютнее чувствовал себя в маленьком съемном домишке, рядом с поселком. Сегодня же, когда он помогал появиться на свет живому существу, в его голове что-то начало меняться. Он вспомнил счастливые моменты из детства.

И с ним была Лили. А он, дурень, взял и поцеловал ее.

Ноа грузно опустился на кровать, и пружины скрипнули под его весом. Он расклеился от одного ее прикосновения, а в тот момент, когда их губы слились, он был уже не в силах остановиться, потому что мечтал об этом с того дня, как они подбирали ему смокинг.

Практичная, милая Лили — прекраснейшее создание. И что дальше? Даже если бы он захотел поцеловать ее еще, то не смог бы. Он не допустит, чтобы она увидела его таким, каким он стал сейчас. Ему претила мысль о том, что ее милая улыбка превратится в гримасу ужаса, когда она увидит нового Ноа, искалеченного войной. Можно научиться писать левой рукой, завязывать шнурки или водить машину. Но шрамы не уничтожить, ни телесные, ни внутренние. С этим ничего не поделаешь.

Ноа поднялся с кровати и стиснул зубы. Один поцелуй — и вот он уже думает о Лили, сидя в своей старой комнате. Похоже, он действительно переступил черту.

Ноа прислонился к дверному косяку и прикрыл глаза. Свадьба брата уже на носу, и он сумеет поддерживать чисто дружеские отношения с Лили до конца. Пусть свадьба пройдет гладко. Он запрет чувства на замок, иначе ничего хорошего не выйдет. А когда свадьбу отыграют, он решит, что делать дальше.

— Ноа.

Он вздрогнул, услышав голос брата. Эндрю стоял у основания лестницы.

— Привет.

— Что ты там делаешь?

Ноа напрягся. Незачем брату знать, что он думает о родном доме и о себе. Да и стоит ли горевать о прошлом? Отца не вернуть. Прожитые годы — тоже. Следует жить настоящим. А думать о будущем пока рано.

— Да так. Решил посмотреть, где я жил.

Эндрю кивнул:

— Есть свободная минутка? Я хочу поговорить с тобой кое о чем.

— Конечно.

Ноа еще раз кинул взгляд на дверь спальни и потопал вниз, обулся, и они с братом молча направились к лугу.

Солнце еще не село. Трава под ногами казалась розоватой, а разбросанные по небу облака приобрели оттенок лаванды. Это было любимое время Ноа — время, когда спадает жара и можно глубоко вздохнуть, ознаменовав конец рабочего дня, время, когда трудно поверить, что он вообще уезжал отсюда.

— Я рад, что ты оказался здесь сегодня, — начал Эндрю.

Они остановились на краю луга, любуясь стелющейся по ветру травой.

— Я не ожидал, что Красавка будет рожать днем.

Ноа вспомнил, какое облегчение он испытал, застав Лили в доме. Он уже давно не помогал кобыле жеребиться и немного боялся. Сомневался, что справится одной рукой. Но Лили выручила его всего лишь своим присутствием, и он почувствовал себя сильным.

— Рад стараться.

— Твоя помощь важнее, чем ты можешь себе представить. Ноа. Этим летом я бы не справился без тебя.

— Ты бы нанял кого-нибудь.

— Но ты — член семьи.

У Ноа возникло неприятное ощущение в груди. Эндрю не смотрел на него, уставившись куда-то вдаль.

Они оба молчали, и беспокойство нарастало. Наконец Ноа указал на луг:

— Скоро пора начинать второй покос, тебе не кажется?

— Доусон займется этим. Слушай, я вытащил тебя сюда, чтобы сказать кое-что.

Эндрю произнес это совсем безрадостно. Он собирается поговорить о Джен? О ранчо? О Ноа?

— Ну, давая. — Он сунул руку в карман и уставился на брата.

Эндрю не отвел взгляд и сказал:

— Я пригласил на свадьбу нашу мать.

Ноа чуть не задохнулся: