Гордость Шанур

Ласковая интонация не замедлила себя оправдать: неожиданно Чужак стиснул ладонь капитана и встряхнул её. От растерянности Пианфар едва не выпустила когти, а не сделала этого только потому, что в следующую минуту гость совсем сбил её с толку, положив руки ей на плечи. «Псих!» — испугалась она, однако тут же вспомнила о том, что он был пленником кифов, а стало быть, имел право на некоторое снисхождение к своим странностям.

— Тулли, — осторожно выговорила она, — я хочу кое-что тебе рассказать. Как ты знаешь, кифы погнались за «Гордостью» именно из-за тебя. Сначала они пытались подкупить нас на Центральной, затем двинулись за нами на Уртур и сейчас из кожи вон лезут, чтобы обнаружить наше нынешнее местоположение. Мой экипаж пытается найти разумный выход из сложившейся ситуации, но это не так-то просто. Среди кифов есть один особенный — он командует кораблем «Хинукку», и зовут его Акуккак…

— Акуккак, — еле слышно повторил Чужак, и зрачки его сразу расширились.

— Тебе знакомо это имя?

— Он хотел забрать меня на свой корабль. Власть… Большой киф.

— Очень большой. У них даже слово специальное для таких придумано: хаккикт — то есть «тот, кто охотится». А остальные лишь подбирают за ним объедки. Судя по тому, что Акуккаку удалось в одночасье уничтожить мощный хейнийский звездолет и весь мой груз, он является одним из наиглавнейших хаккиктов. Ты удрал от него, однако он не перестанет тебя преследовать, Тулли, и речь теперь идёт уже не о возможной прибыли. Пойми: своим побегом ты нанес весьма ощутимый удар по его гордости, а для кифа это равносильно смерти. Вот почему он предлагал мне за тебя так много золота.

Тулли уронил голову на грудь.

— И ты могла бы согласиться?

— Нет. Деньги не компенсируют причиненного мне ущерба. Я хочу большего — поквитаться с самим хаккиктом.

— Да! — вдруг бодро воскликнул Тулли. — Я тоже!

— Тетя… — слабо запротестовала Хилфи.

— Ты желаешь получить работу, — продолжала Пианфар, не обращая на племянницу ни малейшего внимания. — Это реально, только тебе придётся повременить, Тулли. Сначала ты должен полностью прийти в себя. Мы увидимся снова после смены дежурства: ты пойдёшь есть вместе с нами… ну, еда, понимаешь?

Но прежде всего хорошенько выспись. И запомни на будущее: любая работа на этом корабле начинается с послушания. Ясно?

— Да.

— Тогда ступай. Хэрел и Хилфи отведут тебя в каюту.

Он кивнул и покорно шагнул в сторону Хилфи и Хэрел. Вскоре все трое исчезли в дальнем конце коридора. Пианфар проводила их взглядом, не переставая потирать руку, к которой прикасался Чужак.

В передатчике опять завыли кненны. Кненны… Непонятные сами по себе, они к тому же являлись ближайшими соседями кифов, и об этом не стоило забывать.

Пианфар уселась за компьютер, включила программу записи входящих сообщений, после чего пропустила сделанную копию через электронный переводчик, но, как и следовало ожидать, эта информация ему ровным счётом ни о чём не говорила. Вскоре кненнское пение прекратилось, и в динамиках воцарился обычный шёпот пыли за бортом.

Капитан Шанур перевела приемник на пейджер Чужака и услышала успокаивающие голоса Хэрел и Хилфи. Сам Тулли молчал, и она почувствовала себя от этого очень неуютно: а что если он и вправду свихнулся в плену у кифов и теперь собирался сделать какую-нибудь гадость — например, покончить жизнь самоубийством, оставив «Гордость» ни с чем, но с кифами на хвосте? Нет уж, этому нужно было помешать любой ценой, вот только как? Пианфар вдруг вспомнила об огоньке, зажегшемся в глазах Чужака при её обещании разобраться с Акуккаком. Точно! Лучшего стимула, чем месть, для него отныне просто не существовало!

Лицо Тулли всплыло перед ней так отчетливо, словно он стоял рядом, и неожиданно для самой себя Пианфар впервые осознала весь перенесенный им ужас — ведь этому слабому созданию пришлось в одиночку противостоять врагу, который мог одним-един-ственным взмахом руки превратить его в желе!

Она вздохнула и посмотрела в сторону экрана с изображением Уртура.

Выход, выход… Если бы только на кон не была поставлена честь этого кифского принца, Акуккака! Увы, он будет сражаться до конца, сознавая, что в случае поражения от него отвернутся даже ничтожнейшие из слуг. Чужак не смог бы вырваться на свободу силой. Значит, Акуккак совершил какую-то оплошность… Скорее всего это произошло, когда он начал тянуть время, пустив в ход свою любимую игру с пытками, угрозами и прочими пакостями, рассчитанными на изматывание тела и ломку воли. Хейни не увлекались подобными занятиями, но хорошо понимали, в чем заключался их смысл: кифы старались извести жертву животным страхом.