Гордость и страсть

Принцесса обсуждала с ней очень многое, включая убеждение в преднамеренном убийстве ее супруга. Сначала Изабелла делилась этим мнением со всеми, но вскоре поняла, что мало кто согласен с ней. Большинство отмахивалось от ее слов или даже опасалось за ее рассудок.

Амалия же сочувственно слушала и с трудом подавляла гнев, когда кто-то с жалостью говорил об Изабелле и ее «упорном уверении в совершении такого вероломства». Но она понимала желание других людей помнить Джеймса как великого героя.

Ни она; ни принцесса не были в Оттерберне, разумеется. И она не была с Изабеллой, когда та получила известие о смерти Джеймса. Но слышала, с какой любовью она всегда о нем говорила, и легко могла представить, насколько трагической стала для нее эта новость и как сильно Изабелле нужно знать правду.

Взрослые мужчины во всей Шотландии плакали, ведь Джеймс был популярным вождем и прекрасным воином. Даже его враги в Англии называли его героем.

Взглянув на принцессу, Амалия увидела, что, несмотря на улыбки и веселые замечания Изабеллы, в моменты затишья ее неутихающая скорбь обнаруживает себя.

Принцесса заметила ее взгляд и улыбнулась, невольно напомнив, что предоставила ей не только убежище, в котором она нуждалась, но еще и настоящую дружбу.

Не располагая никакими фактами о смерти Джеймса, Амалия знала лишь то, что Изабелла рассказала ей, и то немногое, что удалось наскрести, слушая разговоры о трагедии. Но она знала — принцесса не дура и не сумасшедшая.

Если, по словам Изабеллы, это было убийство, значит, есть веские основания так думать. И вероятнее всего, тот, кто приказал…

Озноб пробежал по ней прежде, чем мысль завершилась. Если сэр Гарт Нейпир прав насчет того, кто разговаривал в той комнате в доме настоятеля, тот же самый человек отдал приказ еще об одном убийстве.

Хотелось бы ей еще раз услышать голос Файфа при подобных обстоятельствах. Тех нескольких фраз, произнесенных им на Мут-Хилле, было недостаточно, чтобы она уверилась окончательно.

И все же ей придется рассказать кому-нибудь об услышанном. Но кто ей поверит?

Гарт наблюдал до тех пор, пока она не склонилась, заговорив с Изабеллой. Затем, сказав себе, что у него нет причины продолжать присматривать за ней, он решил поесть перед назначенной встречей.

Он оглядел многочисленные дощатые столы, позволив взгляду коротко остановиться на том, что занимали дугласские господа, прежде чем нашел стол, который искал. Двинувшись затем к одному из костров, он благодарил тех, кто замечал на нем рыцарский пояс и, уважительно кивнув, отходил в сторону, уступая ему место. Приняв деревянное блюдо, с горкой нагруженное ломтями говядины, он взял хлеб и кружку с элем, после чего направился к намеченному столу.

— Найдется еще место? — спросил он мужчину во главе его.

Сэр Уолтер Скотт, лэрд Букклея, улыбнулся и жестом указал на место на скамье рядом с собой:

— Садись, кузен. Я видел тебя, когда ты ждал своей очереди, чтобы принести вассальную клятву его милости, и гадал, куда же ты потом запропастился.

Двадцатишестилетний Уолтер был на два года старше, стройнее и худощавее. К тому же глаза у него были карие, а не голубые, но все равно было видно, что они близкие родственники.

Остальным вельможам, трое или четверо из которых были со своими супругами, Букклей сказал:

— Быть может, кто-то из вас не знает моего кузена Гарта Нейпира, посвященного в рыцари в Оттерберне. Его не было в стране несколько месяцев, поэтому вы извините нас, если мы перебросимся парой слов.

— Где твоя леди, Уот? — спросил Гарт, перебросив ногу через скамью и занимая предложенное место. — Я еще даже не знаком с ней.

— Никто в этом не виноват, кроме тебя самого, — отозвался Букклей. — Я ведь женился на Мег перед Оттерберном.

— Ну да, я слышал об этом, — сказал Гарт, ухмыляясь, но понимая, что лучше не поддразнивать кузена относительно определенных забавных обстоятельств этого брака. — Но, как тебе известно, свадьба закончилась задолго до того, как я о ней узнал. А вскоре мы направились в Оттерберн. Затем, когда Джеймс погиб и Арчи стал графом Дугласом, он прислал гонца просить меня послужить ему в Галлоуэе, в замке Трев. Кто же откажется служить самому могущественному лорду Приграничья в его родовом поместье? Да я и не хотел отказываться. К тому же Файф, а не Арчи только что объявил себя приграничным лордом.

— Ага, верно, — отозвался Уот.

Он ничего не сказал о Файфе, хотя Гарт был уверен, что кузен чувствует такую же горечь, как и все жители Приграничья, из-за присвоения Файфом титула, традиционно принадлежавшего графам Дугласам.

— Арчи оказал тебе великую честь.

— Да, поэтому я был с ним в Треве почти тринадцать месяцев, до Рождества прошлого года. Но после того как молодой Арчи женился на дочери Каррика, я поехал с Уиллом Дугласом в Пруссию. Поскольку к тому времени между Шотландией и Англией установился мир, он решил поискать приключений с тевтонскими рыцарями.