Гордость и страсть

— Так принято среди Хранителей. Но я вскрикнул, тогда отец потребовал, чтобы меня клеймили заново и я мог доказать, что переношу боль по-мужски.

— Жестокий, жестокий человек. Ты выстрадал больше, чем допускает справедливость.

— Но и получил больше, чем многие другие, Люси, хотя мне никто никогда ничего не давал даром. Есть нечто, за что я больше всего благодарен судьбе: она привела меня к тебе.

Склонившись, она взяла его за руку.

— Да, так и есть. Забавно, — добавила она, улыбнувшись, — глубоко в сердце мне запали слова Изабеллы, что она сказала на том балу, когда познакомилась с Блэком: ты слишком «блестящ», совсем как бриллиант или чистый архангел. А ведь твое истинное имя Габриель.

Он засмеялся.

— Представь только мой ужас, когда я подумал, что наконец с легкостью могу войти в бальный зал и претендовать на танец с тобой. Но ты посчитала, что я холоден и бесстрастен. Как это нестерпимо, Люси, любовь моя, все внутри меня пылало при одной мысли о тебе столько лет, мое тело разрывалось болью от желания, а сердце… Оно было переполнено любовью, меня выводило из себя твое упорное нежелание видеть это. Как ты могла отвергать то, что я хотел подарить тебе?

Она задохнулась, чувствуя, как наполняются влагой глаза, когда подняла взгляд от соединенных рук к его лицу.

— И это все еще так, Адриан? Твое сердце все еще переполнено любовью?

Он притянул ее к себе, усадив на колени.

— Люси, — тихо сказал он, прижимая ее к себе и поглаживая по щеке, — я люблю тебя больше, чем жизнь. Ты первое, что я полюбил в этом мире, и станешь последним. Я никогда не знал доброго отношения к себе до той поры, пока ты не захотела сделать так, чтобы я почувствовал себя желанным. Я не знал, что значит тосковать по другому человеку, как дьявольски жестоко может ранить любовь, до того дня, когда вернул тебе кусок кружева, а ты в ответ объявила, что я холоден и лишен чувств.

Ей хотелось возразить, но он мягко коснулся кончиками пальцев ее губ.

— Я никогда не знал исступленного восторга или глубочайшего и самого истинного значения слова «любовь», пока не изведал это с тобой в ту ночь. Люблю ли я тебя? Да. — Он поцеловал ее влажные веки. — Да, — повторил он, касаясь губами ее щеки. — Тысячи раз да. — Его губы встретились с ее. — Навечно, навсегда, и ничто не сможет это изменить. Ничто.

— Пообещай мне, что так будет всегда.

— Я обещаю, моя маленькая возлюбленная.

Он стремительно склонился, чтобы поцеловать, но она остановила его, упершись в грудь руками:

— Разве тебе не хочется знать, что чувствую я?

— Я уже знаю, чувствую это по тому, как ты прикасаешься ко мне.

Улыбка мелькнула на ее губах.

— В самом деле? Ну, тогда ты не нуждаешься в словах.

— Я просто умираю от желания услышать их.

— Я, Адриан, люблю тебя. Не герцога, не память о друге, что был у меня когда-то. Я люблю своего мужа. Я люблю тебя!

Он поцеловал ее нежно, любовно, потом немного отстранился, и она заглянула в его глаза:

— Тени призраков исчезли.

— Я рад. Приятное чувство — расставание с тайной. Ты сохранишь ее, никому не нужно об этом знать. До тех пор пока общество и Блэк с Элинвиком в этом заинтересованы, я — единственный герцог, законный сын предыдущего.

— Ужасная вещь эти тайны, не правда ли?

Он кивнул.

— Стало намного легче после того, как я поговорил с тобой. Мне не надо больше таиться. Теперь мне легче даются слова, можно не бояться выдать себя нечаянно, сказать с акцентом, соскользнуть на прежний жаргон. Я могу позволить себе быть собой. Между нами не стоит ничего. Мне кажется, можно начать все с нуля.

— Да, мой ангел, — прошептала она, — ты принадлежишь только мне.

Глава 26

«Трудно найти кого-либо столь же отталкивающего, как Элинвик, позволяющего себе шептаться с дамой в моем присутствии, — думала Элизабет. — И притом с замужней дамой».

Что-то с ним происходило в последнее время. С тех пор как Сассекс и Люси уехали из Лондона, он уже несколько недель неотлучно находился рядом с ней. Она начинала узнавать его настроение, когда он в задумчивости сидел в салоне. В этот вечер они выехали в оперу. Он сопроводил ее в буфет, но быстро оставил для того, чтобы поговорить, даже, скорее, пошептаться с какой-то дамой.

— Вы давно уже не были у меня, — донеслись до нее слова дамы, произнесенные обиженным тоном. — Вы разбиваете мое сердце, милорд.

Ответ Элинвика прозвучал неразборчиво, поскольку можно не сомневаться, он помнил о том, что Лиззи обладает очень острым слухом.

— Дорогой, вы должны прийти в клуб.

При этих словах Лиззи навострила уши. «Какого дьявола замышляет Элинвик?» — удивилась она. Нужно сообщить брату.

Послышался шаркающий звук, за ним последовало тихое довольное урчание, Лиззи охватило сильное желание вывернуть содержимое своего бокала с пуншем на голову Элинвика. Когда он вернулся и снова стал рядом с ней, она просто дымилась от злости.

— Отвезите меня домой.

— Но мы только приехали.

— Мне совершенно наплевать, отвезите меня домой.

Он услышал, как бурно вырывается дыхание из ее груди.

— Лиззи, возьмите себя в руки.