Гордость и профессионализм (ЛП)

Ночная смена, наконец, подошла к концу. Эмили без перерыва тараторила о том, какой же из себя весь сексуальный мужчина-загадка с длинными пальцами, и какие хорошие чаевые он ей оставил за то, что она подала ему всего лишь бокал вина. Интересно, и почему же он никогда не появляется здесь с друзьями или с милой женщиной на худой конец. Наверное, он со странностями…дома красит губы алой помадой и коллекционирует фарфоровых куколок. И все же, вот она я – погрузилась в мысли о нем…снова.

Итак, моя смена закончилась. Я поздравила себя с тем, что не выронила поднос кому-нибудь на голову (да-да, такое случалось раньше) и не проехалась по скользкому полу кухни (ага, и это было). В большинстве своем, я очень хорошо справляюсь со своей работой, но все же, время от времени, на сцену выступает моя неуклюжесть.

Пока Розали, владелица и менеджер, закрывала двери ресторана, я помогла нашему новичку с уборкой последнего столика.

- Давай-ка выпустим тебя из этого места, - произнесла Розали, что позволило мне провести окончательный подсчет чаевых.

- Знаешь, Роуз, я обожаю твою компанию, но для меня сейчас нет ничего более желанного, чем лечь в свою удобную кроватку … - с ним. Я бы только…вцепилась в его волосы, ткнула лицом мне в грудь и мирно заснула, чувствуя его горячее дыхание.

После всех расчетов, я ухмыльнулась, когда поняла, что чаевых размером в сто семь баксов будет достаточно для покупки новой одежды для работы.

-Готова к понедельнику? – заметила она.

-Ага, думаю, что действительно готова. Очень рада, но нервничаю.

На самом деле я не хотела показывать, насколько же я нервничала. Стоять в окружении едва знакомых людей, все из которых анализируют мои способности, умения и насколько у меня жирный зад в моей юбке. Не то, чтобы я была толстой, но народ постоянно смотрит и судит и находит в других недостатки. Мне стоит беспокоиться? Нисколечко. Но иногда я не могла победить свою неуверенность.

Моя стажировка прошла так успешно, что мистер Мэйсен, напоминающий дедушку и один из владельцев фирмы, предложил мне должность помощника адвоката на полную ставку. Он был очень добр ко мне и почти что пребывал в восторге от появления нового сотрудника - хотел посвятить меня во все тонкости дела, взять под свое крыло и так далее. Его партнер и совладелец, Эдвард Каллен, не присутствовал в тот момент. Он тогда вроде занимался завершением необходимых юридических курсов в Сиэтле, поэтому у меня еще не было шанса его встретить.

- В общем, так и должно быть. Я про радость. Ты чертовски хороший сотрудник, Белла. Знаю, ты не бросаешь нас полностью, но мы будем скучать - ты теперь будешь появляться только два раза в неделю

Я вздохнула, обдумывая ее слова. За последние годы это место стало для меня вторым домом. Розали знала, как нужно вести дела - она хорошо обращается с работниками, очаровывает клиентов, в то же время, давая людям понять, что она не потерпит глупостей.

Мы все пожелали друг другу спокойной ночи, и я пообещала Розали позвонить и отчитаться насчет первого рабочего дня.

Следующим утром меня разбудил луч солнца, пробравшийся сквозь жалюзи. Непривычно радостная от того, что отправлюсь за покупкой одежды, я вылезла из кровати и пошла в душ. После того, как оделась и высушила волосы до красивого гладкого состояния, я направилась в универмаг.

Девушка, удовлетворенная покупкой нескольких юбок-карандашей, облегающих рубашек на пуговицах, но не слишком сексапильных винтажных туфель и новой сумочкой – вот и она, новая я.

В воскресенье я созвонилась с отцом (чаще я обращаюсь к нему как Чарли). Наши беседы обычно недлинные, но все равно было приятно и успокаивающе поговорить с ним раз в неделю. После потери матери, проигравшей битву раку незадолго до моего семнадцатилетия, я очень быстро осознала, что нельзя относиться к своему единственному родителю, как к чему-то само собой разумеющемуся.

После ухода из жизни Рене, мне пришлось перебраться жить к Чарли. Еще когда мы только поняли, что болезнь смертельна, было решено, что я «перееду домой» к Чарли после ее смерти.

Чарли - полная противоположность Рене. Он тоже был любящим родителем, но проявлял это по-своему: заботился о том, чтобы дверь в дом была заперта каждую ночь; чтобы в моем грузовике всегда было заменено масло, тормоза были исправны, а у меня хватало денег на бензин.

Он обо мне заботился. Черт, Чарли тоже потерял Рене, но у меня отняло много времени, чтобы это осознать. Он потерял ее дважды, и мне был ненавистен этот факт.

Я принимала его отцовское внимание с распростертыми объятиями, потому что мне не особо было привычно, что кто-то заботиться обо мне. Это было…приятно.

Это позволяло мне проявлять заботу в ответ – я убирала комнаты, создавая домашний уют; готовила его любимые куриные крылышки на ужин каждую пятницу, и составляла компанию в уютной тишине, пока не подошло время вручения школьных аттестатов.