Гордость и предубеждение и зомби

– Это вовсе не мистер Бингли, безмозглая вы трещотка, – сказал ее супруг. – Этого джентльмена я никогда ранее не видел.

Достаточно позабавившись их любопытством, он объяснил:

– Около месяца назад я получил вот это письмо и через две недели написал ответ. Письмо это от моего кузена, мистера Коллинза, который после моей смерти может, если пожелает, выставить вас всех из этого дома.

– О, друг мой! – воскликнула его жена. – Молю вас, даже не упоминайте об этом отвратительном человеке! Нет ничего ужаснее, чем знать, что твои родные дети останутся без им же принадлежащего имущества!

Джейн и Элизабет попытались объяснить ей, что все пятеро вполне смогут прокормить себя и даже неплохо заработать, если станут телохранителями, наемными убийцами или, если на то пошло, запишутся в армию. Но всякий раз, когда речь заходила об этом предмете, миссис Беннет не желала внимать голосу разума и продолжала горько сетовать на несправедливость того, что имение не достанется ее дочерям, а отойдет человеку, о котором никто и знать не желает.

– Воистину это чудовищная несправедливость, – сказал мистер Беннет, – и мистеру Коллинзу ничем не искупить своей вины в наследовании Лонгборна. Но быть может, вы немного смягчитесь, услышав, в каком тоне выдержано его послание.

Хансфорд, близ Уэстерхема, Кент, 15 октября

Дорогой сэр,

Разногласия, существовавшие между вами и моим ныне покойным почтенным батюшкой, всегда доставляли мне множество огорчений. Он, как и вы, был величайшим воином, и я знаю, что он с теплотой вспоминал те дни, когда вы сражались с ним бок о бок, а неведомый недуг казался лишь временным неудобством. Со дня его кончины я не раз подумывал о том, чтобы перешагнуть разделяющую нас пропасть, но меня удерживали сомнения в том, не будет ли неуважением к отцовской памяти возобновлять добрые отношения с тем, кого он однажды поклялся кастрировать. Однако же ныне я совершенно утвердился в своем решении, поскольку после того, как я принял сан, мне посчастливилось оказаться под покровительством достопочтенной леди Кэтрин де Бэр…

– Боже правый! – воскликнула Элизабет. – Да он работает на леди Кэтрин!

– Позволь мне закончить, – сурово произнес ее отец.

…с которой вряд ли кто сравнится в умении владеть мечом и мушкетом и которая сразила больше неприличностей, чем любая воительница. Как священник я полагаю своим долгом приносить и водворять благословенный мир во все семейства. Если мой визит не встретит у вас возражений, то я буду иметь удовольствие прибыть в ваш дом в понедельник, восемнадцатого ноября, в четыре часа пополудни и смиренно рассчитываю, что вы приютите меня до следующей субботы.

Передаю мои наилучшие пожелания вашей супруге и дочерям и засим остаюсь, ваш доброжелатель и друг

Уильям Коллинз

– Посему в четыре часа нам следует ожидать этого посланца мира, – сказал мистер Беннет, складывая письмо. – Кажется, он весьма щепетильный и благовоспитанный юноша и, несомненно, станет полезным знакомством, особенно если учесть его отношения с леди Кэтрин.

Мистер Коллинз прибыл точно в указанное время, и вся семья встретила его с чрезвычайной любезностью. Мистер Беннет, впрочем, больше молчал, но дамы были не прочь поговорить, да и самого мистера Коллинза отнюдь не нужно было побуждать к разговору. Он был жирным коротышкой двадцати пяти лет от роду. Вид у него был степенный и напыщенный, а манеры – весьма церемонные. Едва войдя в дом, он отвесил комплимент миссис Беннет, похвалив ее прекрасных дочерей, и сказал, что был наслышан об их красоте, но в данном случае действительность превзошла все ожидания, и прибавил еще, что с нетерпением жаждет лицезреть их легендарные боевые навыки.