Гордость и гордыня

– Но, любезный сэр, не грозит ли это вызвать неодобрение леди Кэтрин? Не лучше ли пренебречь своими родственниками, нежели вызвать неудовольствие вашей покровительницы?

– Сударь, – ответил мистер Коллинз, – я чрезвычайно обязан вам за это дружеское предостережение, и вы можете не сомневаться, что я не предприму столь важного шага без согласия ее милости.

– Тут потребна величайшая осторожность. Пренебрегите чем угодно, лишь бы не навлечь на себя ее неудовольствия. И если вы сочтете, что ваш новый визит к нам чреват такой опасностью, а я считаю это весьма вероятным, лучше не покидайте дома и не сомневайтесь, что мы не усмотрим в этом ничего для нас обидного.

– Поверьте, сударь, такое заботливое внимание пробуждает во мне горячую благодарность; и не сомневайтесь, вы незамедлительно получите от меня письмо с выражением признательности и за это, и за все другие знаки расположения, которые я получал от вас, пока пребывал в Хартфордшире. Что до моих прелестных кузин, то, хотя мое отсутствие, полагаю, будет не столь долгим, чтобы сделать это необходимым, я все же позволю себе пожелать им здоровья и счастья, не исключая и моей кузины Элизабет.

C надлежащими словами прощания и благодарности барышни и маменька удалились, по-прежнему удивляясь его обещанию вновь навестить их в недалеком времени. Миссис Беннет было угодно истолковать это намерением сделать предложение какой-нибудь из ее младших дочерей, и она полагала, что сумеет уговорить Мэри ответить ему согласием. Ведь та усматривала в нем куда больше достоинств, чем остальные сестры, – ее часто поражала весомость его суждений. И хотя он, разумеется, не был равен ей умом, она полагала, что он может стать очень приятным спутником жизни, если ей удастся своим примером подвигнуть его на чтение и пополнение образования. Но на следующее утро все подобные надежды были разбиты. Вскоре после завтрака пришла мисс Лукас и наедине с Элизабет рассказала ей о том, что произошло накануне.

B последний день Элизабет как-то пришло в голову, что мистер Коллинз, возможно, воображает, будто влюблен в ее подругу, но что Шарлотта будет его поощрять казалось столь же невероятным, как если бы его поощряла она сама. Ее изумление было столь велико, что в первую минуту возобладало над правилами приличия, и она невольно вскричала:

– Помолвлена с мистером Коллинзом! Милая Шарлотта, не может быть!

Невозмутимость, которую мисс Лукас старалась сохранять, ведя свой рассказ, на миг сменилась смущением, когда она услышала столь прямой упрек. Впрочем, она ожидала чего-то подобного и тут же, взяв себя в руки, ответила спокойно:

– Почему ты так удивилась, милая Элиза? Ты полагаешь невозможным, что мистер Коллинз мог завоевать чье-то расположение лишь потому, что не имел счастья заслужить твое?

Однако Элизабет уже опомнилась и, сделав над собой большое усилие, смогла заверить подругу, что их будущее родство весьма ей приятно и что она желает ей всяческого счастья.

– Я понимаю, что ты чувствуешь, – ответила Шарлотта. – Ты должна быть удивлена, очень удивлена, ведь мистер Коллинз так недавно искал твоей руки. Но, когда у тебя будет время подумать, надеюсь, ты не станешь порицать меня за то, что я сделала. Ты ведь знаешь, я не мечтательна. И никогда не была склонна к романтическим фантазиям. Я хочу лишь иметь свой дом, и, памятуя о характере мистера Коллинза, его связях и положении, я убеждена, что у меня не меньше надежд на счастье с ним, чем у большинства вступающих в брак.

Элизабет негромко ответила «несомненно», и после неловкого молчания они вернулись в гостиную. Шарлотта вскоре удалилась, а Элизабет оставалось только раздумывать над тем, что она услышала. Прошло много времени, прежде чем она более или менее примирилась с мыслью о столь нежданном браке. Странность того, что мистер Коллинз в пределах трех дней дважды предложил руку и сердце двум разным избранницам, была ничто в сравнении с тем, что второе его предложение было принято. Она всегда чувствовала, что взгляды Шарлотты на замужество отличались от ее собственных, но она не полагала возможным, что ее подруга, когда ей придется принять решение, поступится всеми лучшими чувствами ради житейских благ. Шарлотта – супруга мистера Коллинза! Какой удручающей была эта картина! И к грусти, что подруга унизила себя и пала в ее уважении, добавилась горестная уверенность, что в избранном ею жребии подруга эта не обретет хотя бы подобия счастья.

Глава 23

Элизабет сидела с матерью и сестрами, все еще обдумывая услышанное и не зная, вправе ли она рассказать об этом остальным, когда явился сэр Уильям собственной персоной, посланный дочерью сообщить соседям о ее помолвке. Осыпая их комплиментами и поздравляя себя с будущей родственной связью между их семьями, он изложил цель своего визита слушательницам, которые были не только поражены, но и отказывались поверить своим ушам. Миссис Беннет с упорством в ущерб хорошему тону утверждала, что он, несомненно, впал в заблуждение, а Лидия, всегда несдержанная, а часто и невежливая, громко воскликнула: