Гордячка

«Почему же я ничего не сказала родителям?» – постоянно спрашивала себя девушка в последующие дни. Теперь, осмыслив происшедшее, Сэйбл поняла, как глупо поступила, что сразу же не пошла к родителям. Прежде она никогда ничего не скрывала от них. Девушка нещадно ругала себя за то, что позволила чувствам возобладать над разумом даже тогда, когда речь шла о браке с ненавистным сэром Морганом Кэри.

Она напишет родителям письмо сразу же по прибытии к Теллиборо, решила наконец Сэйбл. Капитан Джауди мог бы доставить его, и в этом письме она подробно объяснит родным, почему была с ними так сдержанна перед отъездом. Она напишет им, как благодарна за то, что они не принуждали ее принять решение в тот момент, когда ее мысли были заняты совсем другим. Впрочем, это и не имеет значения, поскольку Морган Кэри ей настолько антипатичен, что она даже не помышляет о браке с ним. Наверняка на бумаге ей будет гораздо легче изложить свои мысли.

Да, именно так и следует поступить, решила Сэйбл, наблюдая с палубы, как крепят на пристани швартовы. Она напишет письмо, и к тому времени, когда они с Недом вернутся, недопонимание, из-за которого она главным образом и решилась уехать, останется в прошлом.

– Прошу прощения, леди Сэйбл, прошу прощения, ваша милость!..

Сэйбл обернулась и увидела капитана Джауди, который заметно похорошел, надев свою парадную голубую форму. Рядом с ним стоял невысокий мужчина с седеющими волосами и странными ужимками, который то и дело кивал головой, когда его представляли. Звали мужчину Эдмунд Пруст, и он был секретарем сэра Гарри Теллиборо.

– Я приехал, чтобы отвезти вас в резиденцию сэра Гарри, – пояснил он, упорно избегая пытливых взглядов Сэйбл и Неда. – Сэр Гарри просил передать свои сожаления. Он сейчас очень занят, а леди Теллиборо нездоровится: у нее мигрень.

– Боже мой, надеюсь, наше появление не доставит им неудобств! – воскликнула Сэйбл. Ее зеленые глаза, смотревшие из-под полей соломенной шляпы, встретились с глазами мистера Пруста.

– Нет-нет! – поспешно заверил секретарь сэра Гарри. – Естественно, мы ужасно огорчились, узнав о несчастье, постигшем лорда Монтеррея. Но поскольку он любезно сообщил нам об изменении своих планов, у нас было достаточно времени для того, чтобы подготовиться к вашему приезду. Леди Теллиборо, к сожалению, часто страдает мигренью, но это не имеет никакого отношения к вам.

Взглянув наконец в глаза девушки, Пруст почувствовал, что щеки его заливаются краской, – он был убежден, что видит перед собой самую очаровательную девушку, какую ему когда-либо доводилось видеть.

– Ради Бога, не подумайте, что вы здесь нежеланная гостья, леди Сен-Жермен! – смутившись, проговорил Пруст. – Уверен, что к нашему приезду хозяйка уже будет здорова.

Сэйбл улыбнулась ему: ей понравился этот невысокий человек. Сообразив, что очаровательная улыбка, сопровождаемая появлением ямочек на щеках, адресована ему, мистер Пруст почувствовал, что его щеки запылали еще ярче. Сердце беспокойно забилось в груди; он поспешно вытащил из кармана платок и вытер лоб.

Взглянув на беднягу секретаря, Нед с трудом удержался от смеха. Сэйбл, сама не зная того, уже овладела сердцем этого маленького человечка, и, судя по ухмылке, с которой Джауди поглядел на витавшего в облаках мистера Пруста, капитан «Элизы» тоже заметил это.

– Я прикажу принести ваши чемоданы, леди Сэйбл, – сказал капитан Джауди, нарочно делая шаг вперед, чтобы загородить ее изящную фигурку от восхищенного взгляда мистера Пруста.

– Пожалуйста, попросите сообщить Кэйти и Хью, что мы готовы сойти с корабля, – добавил Нед, имея в виду своего камердинера и девушку, сопровождавшую Сэйбл в качестве камеристки.

Эдмунд Пруст приехал во вместительном экипаже на рессорах, – такие же в то время разъезжали и по улицам Лондона. Как только багаж путешественников спустили с судна, Пруст приказал кучеру-арабу трогаться с места.

– Интересно, почему сэр Гарри решил устроиться в Танжере, а не в Рабате или Касабланке? – спросил Нед. – Ведь эти два города расположены ближе к Фесу. Или султан редко его принимает?

– У нас здесь небольшая, но приятная европейская община, ваша милость… – начал пояснять Эдмунд Пруст.

Но Сэйбл не слушала секретаря. Через маленькое оконце экипажа она разглядела на возвышавшемся перед ними холме массивную крепость семнадцатого века, в которой когда-то находилась резиденция английских губернаторов. По соседству располагалась Касба с королевским дворцом и цветущими садами вокруг. Сэйбл впервые почувствовала, что действительно попала в чужую страну, – ничего подобного ей еще не приходилось видеть. Она с интересом рассматривала глинобитные хижины, лепившиеся на склонах холмов, где находилось крошечное селение. Его пересекали узкие улочки; по местному базару сновали мужчины и женщины в длинных, до пят, рубахах или в развевающихся накидках с капюшонами в разноцветную полоску. Главным транспортным средством, по-видимому, были ослы, хотя Сэйбл заметила и нескольких верблюдов с необычными седлами. У верблюдов на шеях висели колокольчики.