Гордая любовь

Она готова была уже ответить: «Либби». Оглянувшись, она порадовалась тому, что Спенсер согласился подождать ее в экипаже, для него она сумеет придумать позже какое-нибудь объяснение.

– Я мисс Вандерхоф. Скажите ему, что я подруга Либби Блю.

– Входите, пожалуйста, мисс Вандерхоф. – Миссис Блейк пригласила Оливию в гостиную. – Я сообщу Сойеру, что вы здесь. – И она вышла из комнаты.

«Мне не следовало приходить!»

Либби с интересом рассматривала окружающую ее обстановку. Это дом Ремингтона. Здесь он живет, здесь спит, здесь обедает.

«Мне не следовало приходить».

– Либби!

Она резко повернулась и увидела стоящего в дверях мальчика. Сойер подрос с тех пор, как она видела его в последний раз. Волосы мальчугана были аккуратно подстрижены, на нем был новый костюм. Выглядел он замечательно – сильным и довольным.

Либби почувствовала, как в горле встал комок слез, и тяжело сглотнула. Она давно не плакала. Ни разу за прошедшие недели. Ни единого раза! И она не собиралась позволить себе расплакаться сейчас.

– Привет, Сойер, – сказала она едва слышным шепотом. – Это тебя я видела сегодня утром из окна?

Мальчик бросился через комнату прямо в ее объятия и крепко прижался к Либби.

– Я так скучал по тебе, Либби!

Девушка не удержалась и заплакала.

– Я тоже по тебе скучала.

Сойер отклонился назад и заглянул ей в глаза. Потом протянул руку и большим пальцем смахнул слезы с ее щек.

– Тебе надо было вернуться в «Блю Спрингс». Тебе не можно быть здесь счастливой.

– Ты не можешь… – по привычке поправила она.

– Ты не можешь. – Он смотрел на нее не по возрасту мудрым взглядом. – Ты не можешь быть здесь счастливой, правда? – Это был даже не вопрос.

Оливия заставила себя слабо улыбнуться.

– Ты пока не понимаешь, Сойер. Все так сложно.

– Ремингтон хочет, чтобы ты вернулась домой.

Она напряженно замерла и отвернулась. «Домой»… Либби хотела было что-то сказать, но слова замерли у нее на губах, грудь пронзила острая боль.

– Я тоже хочу, чтобы ты вернулась домой.

Либби отошла к окну и посмотрела на экипаж, поджидающий ее на повороте, посмотрела на Спенсера Ламберта, мужчину, за которого отец намеревается выдать ее замуж. И она выйдет за него, потому что у нее больше нет сил сопротивляться отцу. Последний раз, когда она это сделала…

Как больно! Как невероятно больно! Она не может больше выносить эту боль!

– Я не могу вернуться с тобой домой, Сойер.

– Ты ошибаешься, Либби, – раздался у нее за спиной знакомый глубокий голос. – Ты могла бы поехать с ним. Твой отец не сможет тебя остановить.

Либби закрыла глаза. Она не позволит себе чувствовать. Не позволит думать. Не позволит ему прикоснуться к себе, сделать ей больно.

Ей не нужно поворачиваться, чтобы понять, что Ремингтон подошел ближе. Она чувствовала, как он двигается по комнате.

– Я рад, что ты пришла сегодня, Либби.

Горло жгли горячие слезы.

– Это было подстроено, да? Сойер специально появился перед моим окном? Это была уловка, чтобы заманить меня сюда? – Она медленно повернулась, держась прямо и напряженно.

На месте Сойера стоял Ремингтон. Его синие глаза были темнее грозовой тучи и смотрели очень решительно.

– Я должен тебе все объяснить, Либби. А ты должна мне дать такую возможность.

– Я ничего вам не должна, мистер Уокер.

– Я не сообщал твоему отцу, что нашел тебя. Я отправил ему телеграмму, в которой посоветовал прекратить поиски, информировал, что не справился с заданием. Я не хотел брать его деньги. После того, как полюбил тебя.

Внезапно она разозлилась, и ей очень захотелось сделать ему больно. Она не желала ни о чем думать, ни о чем вспоминать. Она не хотела больше испытывать грусть, ярость, смущение, одиночество. Единственное, чего она хотела, – Не чувствовать ничего, ни о чем не беспокоиться. А он и Сойер снова заставляли ее чувствовать, и она ненавидела Ремингтона за это.

– Вы, мистер Уокер, – тихо проговорила девушка, – законченный лжец.

– Я никогда не лгал, говоря, что люблю тебя.

– Вы никогда до прошлой недели и не говорили, что любите меня. Я просто думала, что это так.

– Я хотел сначала все привести в порядок.

– А как вы собирались это сделать? – Не дожидаясь ответа, она обошла его и устремилась к дверям.

– Я не собираюсь сдаваться, – крикнул ей вслед Ремингтон. – То, что есть между нами, нельзя просто так потерять.

Она остановилась и оглянулась.

– Между нами нет ровным счетом ни-че-го.

– Попроси отца показать тебе мою телеграмму.

Он солгал ей, не сказал, кто он и зачем приехал в «Блю Спрингс». Он врал про дом в Виргинии. Он обманывал, даже когда говорил, что хочет на ней жениться, искусно оттягивая свадьбу до момента, когда смог приехать ее отец и предотвратить ее. Ну зачем он так настойчиво продолжал громоздить ложь за ложью? Почему он никак не желал успокоиться? Он получил свои деньги. Чего же еще он хочет?

Ярость, вырвавшись наружу, оставила в душе опустошение и такое чувство усталости, что Либби сомневалась, сможет ли добраться до фаэтона. Плечи ее безвольно опустились, сумочка в руках, казалось, весила тонну и оттягивала руки.