Гордая любовь

– Думаю, мы поднялись сюда не ради этого, но мне всегда нравилось наблюдать за тем, как играет Сойер.

Она повернулась лицом к обрыву и протянула руку.

– Вот там владения Бэвенса. Отсюда дом не кажется слишком большим, но если подъехать к нему поближе!.. По-моему, Бэвенс воображал себя представителем местной знати, когда строил его. Никогда не подумаешь, что это построено для холостяка, живущего без жены и детей.

Ремингтон увидел вдалеке большой белый дом, прижавшийся одним боком к обрывистому горному склону.

Повернувшись и указывая в другую сторону, Либби продолжила рассказ:

– Там, внизу, рядом с ручьем, ферма Фишеров, а за хребтом – Пайн Стейшн.

– А что из этих земель принадлежит «Блю Спрингс»?

– Оттуда, – снова указала она рукой, – и вверх, до ущелья между вон теми горами, все официально считается нашей землей. Но отары здесь бывают только несколько месяцев в году. В основном во время стрижки и ягнения. На лето мы отгоняем их на вершины равнины, ближе к озерам. Добрую часть зимы они проводят еще дальше на юге. Хотя сейчас, когда поголовье так уменьшилось, нам не приходится беспокоиться о нехватке кормов.

– Мы купим новых овец.

– Для этого нет денег. Особенно теперь, после того как мы потеряли настриженную шерсть. Нам просто придется приостановить продажу овец на мясо и таким образом попытаться восстановить поголовье.

Ремингтон услышал нотки беспокойства в ее голосе, нежно обнял за плечи и прижал к себе.

– Мы с этим справимся.

Она посмотрела на него снизу вверх, и Ремингтон заметил, что ее глаза светятся пониманием.

– Мне не придется делать это одной, правда?

Он покачал головой.

Либби была явно озадачена.

– Я никогда не мечтала получить помощь от кого-то, думала, что всю жизнь буду одна управляться с этим ранчо, планировала, что сама буду принимать все решения.

– Я не собираюсь лишать тебя этого, – заметил Ремингтон, поняв то, что осталось недосказанным. – Это по-прежнему твое ранчо. И мы будем все здесь делать вместе.

Либби положила голову ему на плечо.

– Мне не хочется, чтобы ты уезжал. Я не хочу оставаться здесь без тебя. Даже на несколько недель.

Он услышал неуверенные нотки в голосе девушки и догадался: она не понимает, что за важные дела заставляют его вернуться. Но разве он мог ей рассказать? По крайней мере не сейчас. Пока еще не пришло время. Может, оно никогда так и не придет…

Крепко прижав Либби к груди, Ремингтон сказал:

– Ты не останешься одна. Я собираюсь нанять нескольких работников, чтобы они помогали тебе в мое отсутствие.

– Мы не можем позволить себе нанять новых людей.

– Позволь теперь мне заботиться об этом. У меня хватит денег, чтобы заплатить за несколько месяцев им, Мак-Грегору и второму пастуху.

– Рональду Абердину, – подсказала Либби. – Но, Ремингтон, я не могу позволить…

На сей раз он развернул ее к себе лицом, заставив слегка откинуть голову так, чтобы заглянуть девушке в глаза.

– Ты не можешь, согласен, но мы – можем. Речь идет о нашем будущем. Твоем, моем и Сойера. Мы – одно целое, и мы поставим это ранчо на ноги.

В глазах Либби заблестели слезы, ей показалось, что он заглянул прямо в ее прошлое, увидел, какой испуганной и одинокой она себя чувствовала время от времени. Ремингтон хотел, чтобы она забыла об этом. Он хотел, чтобы отныне все в ее жизни складывалось замечательно.

Либби неуверенно улыбнулась.

Уокер чмокнул ее в кончик веснушчатого носа, выпрямился и сказал:

– Итак, мисс Блю, нам необходимо распланировать кое-что на будущее. Когда мы должны подвезти продукты Мак-Грегору?

– Скоро, но, Ремингтон, твоя нога… Ты уверен, что тебе следует…

Он усмехнулся.

– Ты всегда будешь так трястись надо мной, Либби?

Ответ Либби заглушил неожиданный крик зовущего на помощь Сойера. Ремингтон и Либби резко повернулись в ту сторону, откуда доносился звук, и увидели только облако пыли, поднимающееся над обрывом.

– Сойер! – Либби бросилась к краю. Ремингтон отстал от нее всего на один шаг.

Схватив Либби за руку, Уокер посмотрел вниз и быстро обнаружил мальчугана: тот словно прилип к отвесной стене, стоя на огромном корне дерева, выступающем наружу из каменистого склона горы. Казалось, Сойер едва держится на узенькой полоске дерева.

– Сойер, ты ушибся? – окликнул Ремингтон паренька.

Мальчик медленно поднял голову кверху и посмотрел на Уокера.

– Не-нет. Я… К-кажется, не-нет…

– Держись. Сейчас мы тебя оттуда вытащим. – Ремингтон взглянул на Либби, побледневшую словно полотно. – Сядь, – сказал он девушке, испугавшись, что она упадет и последует за своим малышом. Когда Либби послушно исполнила приказ, Ремингтон поспешил к Сандауну. Сняв с седла веревку, Уокер подвел коня к обрыву.

– Сойер, я сейчас сделаю из веревки петлю и спущу ее тебе. Ты должен ухватиться за нее и натянуть на себя так, чтобы она прошла у тебя под мышками, ладно? Ты меня понял?

– Угу.

– Ремингтон! – прошептала Либби со страхом.

Он не позволил себе даже оглянуться на девушку, завязал веревку, затянул узлы, несколько раз их проверил. Обмотав один конец веревки за луку седла Сандауна, он снова подошел к краю обрыва и посмотрел вниз.