Горчаков

Принципиальная позиция, занимаемая Горчаковым, охладила рвение влиятельных претендентов, в том числе и таких, для кого покровительство государя позволяло считать посольское назначение делом решенным. Горчаков порой вынужден был идти на крайние меры, угрожая государю своей отставкой, и ему обычно удавалось добиться своего. Вышеупомянутому князю Долгорукову так и не суждено было получить посольский пост в Париже. Тщетными оказались и усилия царских любимцев из семейства Адлербергов пристроить бездарного родственника посланником в Дрезден, затем в Брюссель…

Министр хотел видеть на посольских должностях таких людей, кто был в состоянии реально защищать интересы государства. Впоследствии, проявив твердость, он пошел наперекор своей влиятельной покровительнице, великой княгине Ольге Николаевне, пытавшейся предложить на престижную посольскую должность свою креатуру — оскандалившегося во время студенческих беспорядков 1861 года ректора Петербургского университета адмирала Н. В. Исакова.

Слов нет, царствующая династия давала немало поводов к тому, чтобы в российской элите коренилось отношение к заграничным назначениям как к своего рода инструменту поощрения и наказания. Служить за границу отправляли неугодных, угодивших же вознаграждали назначением в те страны, где их миссия сводилась, как правило, к исполнению представительских функций. Теперь положение дел изменилось.

Огромное значение имело то, кто будет назначен послом во Францию, поскольку именно на этом направлении реально выстраивались основные приоритеты российской внешней политики. В итоге в 1856 году в Париж отправился граф Павел Дмитриевич Киселев (1788–1872) — авторитетный государственный деятель, игравший видную роль в прежние царствования. Это был динамичный, прогрессивно мысливший политик, прошедший большой жизненный путь: участник войны с Наполеоном, боевой генерал, командир крупных воинских соединений. После окончания Русско-турецкой войны (1829–1830) он был назначен российским наместником в княжествах Молдавии и Валахии. Это ему удалось удачно осуществить первый опыт освобождения местных крестьян от крепостной зависимости.

Николай I намеревался поручить Киселеву разработку решения крестьянского вопроса и в России, создав для этого специальный комитет. Однако тогда перевес оказался на стороне дворянско-помещичьей элиты, не желавшей коренных перемен. Возобладала поддержанная императорским окружением точка зрения не менее авторитетного для Николая человека — министра финансов Е. Ф. Канкрина: «Недостатки старого известны, а нового — скрыты». Киселеву удалось лишь несколько облегчить положение государственных крестьян. Попутно следует отметить: опыт Киселева в решении крестьянской проблемы в конце концов оказался востребованным: его учеником и последователем был Николай Милютин, которому довелось, несмотря на чинимые препятствия, сыграть важнейшую роль в деле освобождения российского крестьянства. Пушкин, знавший Киселева в годы южной ссылки и затем по Петербургу, считал его «возможно, самым замечательным из наших государственных людей» [73].

Киселев возглавил созданное государем впервые в истории России Министерство государственных имуществ, которым он управлял около восемнадцати лет, за что и был возведен в графское достоинство. Предлагая графу Киселеву должность посла в Париже, Александр II обратился к нему с такими словами: «Я здесь прошу не о согласии, а о пожертвовании с вашей стороны» [74].

Это назначение было целесообразным и с деловой, и с политической точки зрения и свидетельствовало о серьезности намерений российского руководства.

Все последующие перестановки и новые назначения на посольские должности в ключевые страны осуществлялись, как правило, в пользу карьерных дипломатов. Так, в Вену был направлен В. П. Балабин, в Лондон — М. И. Хрептович, в Константинополь — А. П. Бутенев.