Горбун

Горбун позвонил, когда я уже открыла дверь. Он сразу же заявил, что сидит за письменным столом и очень увлёкся работой. Словно меня очень интересовали его занятия или я собиралась навязывать ему своё общество и донимать просьбами. Меня это возмутило с самого начала и послужило плохой приправой к общему отношению к Дружинину.

— Вы, наверное, хотели узнать, был ли яд в графине? — любезно спросила я.

Я ожидала, что он смутится или, если совладает с собой, начнёт жадно выспрашивать о подробностях, но его ответ меня удивил.

— Теперь это вряд ли имеет значение.

Если бы он знал, как ещё имеет!

— Почему?

— Даже если бы вода в графине не была отравлена, намерения преступника выдал яд в кофе.

— Бедный Ларс, — сказала я, считая, что справедливее было бы горбуну самому отведать приготовленный им напиток.

— Да, бедный Ларс, — согласился Дружинин, но я уловила издёвку. — У вас удивительно лёгкая рука, Жанна.

Меня это окончательно вывело из себя.

— Раз вы работаете, мне бы не хотелось вам мешать, — сказала я. — До свидания.

— У меня уже прошло желание работать, — заявил он. — Давайте, поговорим.

Я представила, как он будет смеяться надо мной на том конце провода, смеяться откровенно, зная, что я не вижу его лица, и мне стало ещё больнее от его красивого располагающего голоса и кажущегося внимания ко мне.

— Зато я спешу, — отказалась я.

— Куда вы спешите? — сразу насторожился он.

Какое ему дело до моих планов?

— Я ухожу, — сухо сказала я.

— Счастливого пути, — ответил он. — Кстати, Ирина дома или ушла?

Мне показалось забавным уверить его в том, что хозяйка осталась дома. Пусть приедет и обнаружит, что птичка улетела.

— Дома. И не собирается никуда уходить. Честно говоря, я беспокоюсь за неё, и мне совсем не хочется оставлять её одну. Но часа через три я вернусь и, надеюсь, за это время ничего не случится.

Я нарочно предупредила, что вернусь через три часа, чтобы он не вздумал заехать к нам в то время, когда Ира может вернуться.

— Конечно, не случится, — подтвердил горбун, — если она не будет открывать дверь кому попало, как это делаете вы.

Его слова были бы справедливы, если бы под "кем попало" он имел в виду себя, но он, конечно же, подразумевал кого-то другого, и мне пришлось оставить его в этом счастливом заблуждении.

— До свидания, — попрощалась я.

— Wait for a moment! Вы не сказали, был в графине яд или нет.

В числе моих достоинств была значительная доля вредности.

— Какое это теперь имеет значение! — воскликнула я и положила трубку.

Я была довольна, что досадила ему и вместо ответа повторила его же слова, но наслаждалась недолго. Вскоре мне перестало быть весело, а потом и вовсе стало так грустно, что я едва удержалась от слёз. Не знаю, почему я так сильно переживала из-за какого-то горбуна, но ничего не могла с собой поделать. Мои мысли не переставали крутиться вокруг него, а нервы остро реагировали на каждое упоминание о нём.

Чтобы не терзаться ещё больше, я поспешила выйти из дома и шла вперёд и вперёд, не замечая, что ноги сами несут меня к парку, где мне встретились Петер и Марта. Сознание, что я надеюсь их вновь увидеть на том же месте, пришло ко мне поздно, уже около книжной лавочки. Мне пришлось приостановиться и подумать, хорошо ли я делаю, направляясь в парк. Когда мы видимся, девочка не отходит от меня и, наверное, рада была бы не расставаться. Стоит ли приучать её к себе?

К сожалению, голос разума заглушался такими несовершенными чувствами как тоска и одиночество. Мне очень не хотелось быть одной. Я мечтала, что в парке случайно выйду на Петера, и его общество отвлечёт меня от неотвязных мыслей о подлом человеке, который влез в мою жизнь.

Как я ни переживала, но пройти мимо книжного магазинчика оказалось выше моих сил, а когда я оттуда вышла, то вид у меня был, должно быть, немного ошарашенный. Скажите на милость, каким образом в эту жалкую лавчонку просачивались книги в русском переводе и даже изданные в России? Я ругала себя, укоряла, стыдила, но ничего не могла с собой поделать и купила-таки толстый том Андре Жида, где помимо двух романов были ещё и заметки о России, которые мы с мамой читали в журнале «Звезда», заказанном нами у знакомой библиотекарши, и хотели бы иметь дома. Приятно, что желание осуществилось, но сумма, которую я заплатила недрогнувшей рукой, временно лишила меня способности соображать абстрактно, так что всю дорогу до парка я была занята подсчётами, сколько такая книга может стоить на прилавке спекулянта в Москве и не сглупила ли я, купив её сейчас, а не дотерпев до приезда домой. Для собственного успокоения я достала книгу и взглянула на последнюю страницу. Тираж показался мне смехотворным. Нечего было и думать, что эти книги проваляются среди «Анжелик», книг ужасов и фантастики до моего возвращения. Даже если бы я не уезжала из Москвы, вряд ли можно было ожидать, что я их застану.