Горби. Крах советской империи

– Я придаю большое значение тому факту, – продолжал Горбачев, – что эта сторона дела находится под эффективным контролем. Я подписал указ по этому вопросу, который вступит в силу сразу же после моего заключительного заявления. Поэтому вы можете спокойно праздновать Рождество и спокойно спать сегодня ночью. Что касается меня, то я не собираюсь сбегать и прятаться в тайге. Я останусь активным в политике и в общественных делах. Я хочу помогать процессам, происходящим в нашей стране, и поощрять «новое мышление» в мировой политике.

Отметив, что репортеры США спрашивали его об их взаимоотношениях, Горбачев сказал Бушу:

– Я хочу, чтобы вы знали, что я очень высоко ценю наше сотрудничество, партнерство и дружбу. Наши роли могут измениться. Фактически они определенно изменятся. Но взаимоотношения, которые мы развили, и то, что мы совместно совершили, останутся навечно.

Буш по телефону отвечал:

– Я хочу заверить вас, что мы не останемся безразличными к вашим делам. Мы будем делать все, что можем, чтобы помочь, особенно Российской республике, имея в виду проблемы, с которыми она теперь сталкивается и которые могут стать критическими в эту зиму. Я очень рад услышать, что вы не «спрячетесь в тайге» и будете продолжать активно участвовать в политике и общественных делах. Я уверен, что это принесет пользу новому Содружеству.

Президент сказал также, что написал письмо Горбачеву:

– В этом письме я выразил свое убеждение в том, что то, что вы сделали, войдет в историю, и будущие историки полностью воздадут вам должное за ваши достижения. Я рад отметить то, что вы сказали и о ядерных вооружениях. Этот вопрос имеет решающее международное значение. Я приветствую, как вы и руководители республик решили его. Я также отметил ваши слова о том, что переход власти к Ельцину происходит в соответствии с конституцией. Я хочу вас заверить, что мы будем продолжать очень тесно сотрудничать в этом важном деле.

Буш вспомнил тот летний день, который он и Горбачев провели в Кэмп Дэвиде.

– Площадка для метания подков, где вы столь удачно бросили подкову, все еще находится в хорошем состоянии! Я надеюсь, что наши пути вскоре вновь пересекутся. Мы будем рады вашему приезду, как только все уляжется, и радушно встретим вас, может быть, здесь, в Кэмп Дэвиде. Моя дружба с вами остается и останется независимо от развития событий. На этот счет не может быть никаких сомнений.

Буш сказал, что, «конечно», он будет относиться с уважением, открыто, положительно и прогрессивно к руководителям Российской республики и других республик.

– Мы будем продвигаться с полным уважением к признанию суверенитета каждой республики. Мы будем работать вместе с ними над целым рядом вопросов так же, как мы работали с вами. Но это никоим образом не повлияет на поддержание контакта с вами и выслушивание предложений, которые вы будете давать в вашем новом качестве, а также на продолжение нашей дружбы с вами и Раисой. Барбара и я очень ценим эту дружбу. И поэтому в этот особый день года на этом историческом перекрестке я приветствую вас и благодарю за все то, что вы сделали для всего мира. И благодарю вас за вашу дружбу.

Тронутый этой беседой, Буш был несколько ошеломлен, когда позже узнал, что Горбачев позволил Коппелу и его команде из радиокомпании Эй-би-си заснять в Кремле эту беседу на видеопленку. Президент покачал головой и усмехнулся: даже под конец этот мастер устраивать спектакли не мог удержаться, чтобы не покрасоваться перед международной аудиторией.

* * *

Через два часа после разговора с Бушем Горбачев выступил с обращением к гражданам пятнадцати бывших советских республик и ко всему миру. Глядя в объектив телекамеры, Горбачев сказал:

– Дорогие сограждане, в связи со сложившимся положением в результате образования Содружества Независимых Государств… я прерываю свою деятельность на посту Президента Союза Советских Социалистических Республик. Я принимаю это решение из принципиальных соображений. Я твердо отстаивал независимость и самоопределение, суверенитет республик, но одновременно и сохранение советского государства и единство страны. События теперь пошли по иному пути. Возобладала политика расчленения этой страны и развала государства, а я не могу согласиться с этим.

Затем Горбачев защищался от обвинения в том, что он развязал силы беспорядка.

– Все эти половинчатые реформы, а их было много, провалились одна за другой. Эта страна никуда не двигалась, и мы не могли жить так, как мы жили. Мы должны были изменить все.

После длительной защиты своей политики он закончил обращение разглагольствованием, в котором звучали нотки огорчения своими соперниками и даже намеки на самокритику, а также нотки снисходительности и оптимизма: