Читаем Горбачев. Его жизнь и время полностью

Нет ли в словах о том, что они столь много добились сами, камешка в чужой огород? Вот оценка Грачева: “Несмотря на годы, прожитые в российской глубинке, Горбачевых трудно было отнести к провинциалам”[486]. К тому же каждодневная борьба и стремление к успеху, да и непростые отношения с коллегами часто оборачивались перенапряжением. О таких трудных моментах много позже Горбачев вспоминал так: “природа была для меня спасительным пристанищем… Я уезжал в лес или степь… И всегда чувствовал, как постепенно гаснут тревоги, проходит раздражение, усталость, возвращается душевное равновесие”. После пожаров, когда степь выгорала дотла и превращалась в огромное черное пепелище, Горбачев радовался первым благодатным дождям: “И вдруг [степь] начинала дышать, оживать, возрождаться. Откуда только брались у нее силы? Глядя на это буйное цветение, человек невольно заражался надеждой”. Жена разделяла его страсть к природе. “Сколько километров мы с ней прошагали! Ходили летом и зимой, в любую погоду, даже в снежные метели”. Больше всего они любили ставропольскую степь в конце июня. “Уедем вдвоем подальше от города. До самого горизонта мягкие переливающиеся волны хлебов. Можно было заехать в глухую лесополосу и раствориться в этом безмолвии и красоте. К вечеру жара спадала, а ночью в созревающих пшеничных полях начинались перепелиные песни. Тогда-то и наступало ни с чем не сравнимое состояние счастья от того, что все это есть – степь, хлеба, запахи трав, пение птиц, звезды в высоком небе. Просто от того, что ты есть”.

5 декабря, в свой последний день в Ставрополе, супруги Горбачевы выехали за пределы города, остановились у края леса и дальше пошли пешком. “Лес не был таким нарядным, как осенью. Сгущавшиеся сумерки придавали ему печальный вид, словно и он прощался с нами. Защемило сердце. На следующий день, оторвав шасси от ставропольской земли, самолет взял курс на Москву”[487]. Этот прощальный пассаж, безусловно, излишне напыщен, и все же поэтичные описания природы, которые мы читаем у Горбачева, позволяют понять, что они с женой разительно отличались от той кремлевской элиты, в ряды которой им теперь предстояло влиться.

Жена Горбачева, по словам ее подруги Лидии Будыки, всячески заботилась о том, чтобы к ним домой “было приятно прийти”[488]. Эта задача сильно усложнилась в Москве, где семье поначалу пришлось кочевать с места на место. Это объяснялось переменами в статусе Горбачева: 27 ноября 1979 года его сделали кандидатом в члены Политбюро, а 21 октября 1980 года – полноправным членом Политбюро. На первое время им отвели большую, но немного запущенную дачу под Москвой. Горбачев вспоминал, что там им было очень неуютно – “будто выбросило нас на необитаемый остров”. Вдобавок зима 1978–1979 годов выдалась крайне суровая, с сорокаградусными морозами. Но даже в такую стужу Горбачевы оставались верны своей привычке подолгу гулять вечерами и делиться впечатлениями “наедине”. Горбачеву показалось, что он уже изучил “порядки царского двора”, однако понадобилось еще время, чтобы уловить “все тонкости и нюансы”. Несмотря на врожденный оптимизм, ему было не слишком радостно – отчасти потому, что грустила его жена. “Как у нас тут все получится?” – все время спрашивала она. Муж заверял ее, что все будет даже лучше, чем в их первые десять лет в Ставрополе, и она вроде бы соглашалась. Но ее заботил вопрос о том, чем будет заниматься она сама: продолжить ли ей работу над докторской диссертацией? Горбачев признавался, что не думал об этом, и добавлял, что у них будет новое жилье, а значит и хлопоты – “потребует от тебя немало времени, чтобы сделать его удобным местом для семьи”[489].

В таком ответе она, конечно, не услышала бурного одобрения своему желанию продолжить научную деятельность. Кроме того, пока она раздумывала над тем, стоит ли вернуться к работе над диссертацией, семья снова переехала – в старый деревянный дом в живописном месте, среди лесов, на берегах Москвы-реки, километрах в тридцати от центра Москвы. В 1930-е годы, до того как покончить с собой, в этом доме жил соратник Сталина, грузинский большевик Серго Орджоникидзе; а не так давно там обитал Черненко. Дача находилась в Сосновке, неподалеку от Крылатских Холмов, а на другом берегу реки раскинулся Серебряный Бор с его древним сосновым лесом. (Вскоре вместо сплошного леса в Крылатском появились жилые кварталы многоэтажных домов.) Однако и эта госдача не пришлась Горбачевым по душе – там они ощущали “отпечаток угнетающей казарменности”[490]. Позднее они переехали в более современный кирпичный дом, выстроенный в 1970-е годы, где до своей скоропостижной смерти жил Кулаков. Кроме того, им выделили квартиру в центре Москвы, на улице Щусева – в престижном доме, который москвичи прозвали “дворянским гнездом”. Но эту квартиру они уступили дочери и ее мужу, когда Ирина окончила институт в Ставрополе[491].

Перейти на страницу:

Похожие книги

Абсолютное зло: поиски Сыновей Сэма
Абсолютное зло: поиски Сыновей Сэма

Кто приказывал Дэвиду Берковицу убивать? Черный лабрадор или кто-то другой? Он точно действовал один? Сын Сэма или Сыновья Сэма?..10 августа 1977 года полиция Нью-Йорка арестовала Дэвида Берковица – Убийцу с 44-м калибром, более известного как Сын Сэма. Берковиц признался, что стрелял в пятнадцать человек, убив при этом шестерых. На допросе он сделал шокирующее заявление – убивать ему приказывала собака-демон. Дело было официально закрыто.Журналист Мори Терри с подозрением отнесся к признанию Берковица. Вдохновленный противоречивыми показаниями свидетелей и уликами, упущенными из виду в ходе расследования, Терри был убежден, что Сын Сэма действовал не один. Тщательно собирая доказательства в течение десяти лет, он опубликовал свои выводы в первом издании «Абсолютного зла» в 1987 году. Терри предположил, что нападения Сына Сэма были организованы культом в Йонкерсе, который мог быть связан с Церковью Процесса Последнего суда и ответственен за другие ритуальные убийства по всей стране. С Церковью Процесса в свое время также связывали Чарльза Мэнсона и его секту «Семья».В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Мори Терри

Публицистика / Документальное
1917. Разгадка «русской» революции
1917. Разгадка «русской» революции

Гибель Российской империи в 1917 году не была случайностью, как не случайно рассыпался и Советский Союз. В обоих случаях мощная внешняя сила инициировала распад России, используя подлецов и дураков, которые за деньги или красивые обещания в итоге разрушили свою собственную страну.История этой величайшей катастрофы до сих пор во многом загадочна, и вопросов здесь куда больше, чем ответов. Германия, на которую до сих пор возлагают вину, была не более чем орудием, а потом точно так же стала жертвой уже своей революции. Февраль 1917-го — это начало русской катастрофы XX века, последствия которой были преодолены слишком дорогой ценой. Но когда мы забыли, как геополитические враги России разрушили нашу страну, — ситуация распада и хаоса повторилась вновь. И в том и в другом случае эта сила прикрывалась фальшивыми одеждами «союзничества» и «общечеловеческих ценностей». Вот и сегодня их «идейные» потомки, обильно финансируемые из-за рубежа, вновь готовы спровоцировать в России революцию.Из книги вы узнаете: почему Николай II и его брат так легко отреклись от трона? кто и как организовал проезд Ленина в «пломбированном» вагоне в Россию? зачем английский разведчик Освальд Рейнер сделал «контрольный выстрел» в лоб Григорию Распутину? почему германский Генштаб даже не подозревал, что у него есть шпион по фамилии Ульянов? зачем Временное правительство оплатило проезд на родину революционерам, которые ехали его свергать? почему Александр Керенский вместо борьбы с большевиками играл с ними в поддавки и старался передать власть Ленину?Керенский = Горбачев = Ельцин =.?.. Довольно!Никогда больше в России не должна случиться революция!

Николай Викторович Стариков

Публицистика
10 мифов о 1941 годе
10 мифов о 1941 годе

Трагедия 1941 года стала главным козырем «либеральных» ревизионистов, профессиональных обличителей и осквернителей советского прошлого, которые ради достижения своих целей не брезгуют ничем — ни подтасовками, ни передергиванием фактов, ни прямой ложью: в их «сенсационных» сочинениях события сознательно искажаются, потери завышаются многократно, слухи и сплетни выдаются за истину в последней инстанции, антисоветские мифы плодятся, как навозные мухи в выгребной яме…Эта книга — лучшее противоядие от «либеральной» лжи. Ведущий отечественный историк, автор бестселлеров «Берия — лучший менеджер XX века» и «Зачем убили Сталина?», не только опровергает самые злобные и бесстыжие антисоветские мифы, не только выводит на чистую воду кликуш и клеветников, но и предлагает собственную убедительную версию причин и обстоятельств трагедии 1941 года.

Сергей Кремлёв

Публицистика / История / Образование и наука
188 дней и ночей
188 дней и ночей

«188 дней и ночей» представляют для Вишневского, автора поразительных международных бестселлеров «Повторение судьбы» и «Одиночество в Сети», сборников «Любовница», «Мартина» и «Постель», очередной смелый эксперимент: книга написана в соавторстве, на два голоса. Он — популярный писатель, она — главный редактор женского журнала. Они пишут друг другу письма по электронной почте. Комментируя жизнь за окном, они обсуждают массу тем, она — как воинствующая феминистка, он — как мужчина, превозносящий женщин. Любовь, Бог, верность, старость, пластическая хирургия, гомосексуальность, виагра, порнография, литература, музыка — ничто не ускользает от их цепкого взгляда…

Малгожата Домагалик , Януш Вишневский , Януш Леон Вишневский

Публицистика / Семейные отношения, секс / Дом и досуг / Документальное / Образовательная литература