Гора проблем

Ой. Что-то это не похоже на певчую птицу. Больше напоминало голос профессора Люсьена – потому что, собственно, им и являлось. Лагерь Вопплер-Крик и все его замечательные развлечения исчезли, и Чашек оказался за совершенно обычной партой, окружённый такими же совершенно обычными одноклассниками.

Профессор Люсьен, стоявший у доски, был явно чем-то раздражён.

– Чашек, – строго сказал он, – если ты не слишком занят грёзами наяву, может быть, всё же выйдешь к доске и покажешь нам решение задачи?

Задачки? По математике? В последний учебный день? Нет, профессор же шутит? Чашек не мог и не хотел ничего решать. Он уже выбросил из головы всё, что хоть отдалённо относилось к учёбе. Весь вчерашний вечер он провёл, избавляя мозги от истории, арифметики и прочих ненужных вещей вроде местоположения его шкафчика в раздевалке на физкультуре. Поймите, на самом деле он и сам был этому не очень рад, но нужно ведь освободить место для куда более важных вещей – например, лагерных прозвищ. В конце концов, нельзя же приехать в такое крутое место, как лагерь Вопплер-Крик, не вооружившись классными прозвищами, которыми можно кидаться направо и налево? Он уже составил целый список: Ходулька, Кудряшка, Шейка-Карандашка, Вумная Вутка, Коротышка, Лунный Лучик, Книжный Червь и Лимонадик. Ему не терпелось найти в лагере кого-нибудь, кому подойдут эти клички. Так что в данный момент любой вопрос, который никак не связан с прозвищами, казался ему всего лишь пустой тратой времени.

Он удивился, что профессор Люсьен, один из самых умных жителей Чернильных островов, не понимает такой простой вещи. Но, с другой стороны, никто не идеален.

– Ты слышал меня, Чашек? – спросил профессор.

– М-м, да, слышал, – ответил Чашек. – Я просто, ну, шнурки завязываю.

Профессор Люсьен потёр ладонями свою лампочку.

– У тебя нет шнурков, Чашек.

Да, верно подмечено. Чашек посмотрел на свои ноги.

– Ой, – наконец ответил он. – Наверное, именно поэтому я их завязываю так долго.

Выбора у него больше не осталось, так что он кое-как выбрался из-за парты и медленной, мучительной поступью направился к доске. По пути он изо всех сил старался не думать о лагере Вопплер-Крик, потому что тогда решать математику будет в тысячу раз сложнее, но…

– Пс-с-с-с-ст, Чашек, – шепнула Чаша. – Помнишь секретное вопплер-крикское рукопожатие?

Чашек вздохнул. Чаша была его самой лучшей подругой во всём мире, но у неё была очень неприятная привычка – втягивать его в неприятности. Хотя бы вот сейчас. Она отлично знала секретное вопплер-крикское рукопожатие: два раза встряхнуть руку, крикнуть как олень, потом ударить друг друга по голове резиновым молотком. Господи, да они десять раз это уже пробовали! Но, как и все остальные в классе, она просто лопалась от нетерпения перед поездкой в лагерь и хотела убедиться, что всё пройдёт хорошо. Конечно же, Чашек бы с радостью ей помог, но хуже времени она выбрать просто не могла. Профессор Люсьен же ждёт! Так что когда Чаша протянула руку, Чашек проигнорировал её, ненадолго выбросил лагерь из головы и попытался вспомнить, как же выглядит знак «плюс».

Вот он уже и у доски.

– Итак, Чашек, – сказал профессор Люсьен. – Если A равно трём, B равно девяти, а C равно двадцати семи, чему равно D?

Как странно. Чашек видел, как двигаются губы его учителя, но вот слетала с этих губ какая-то немыслимая тарабарщина. A равно трём? B равно девяти? О чём он вообще говорит? Почему мешает между собой цифры и буквы, хотя даже первоклассник знает, что это совсем разные вещи? Чашеку стало жаль бедного профессора. Может быть, ему нужно уйти в отпуск и съездить в какой-нибудь чудесный лагерь с медведями-дворецкими, и вязами-лифтами, и лягушками-быками, которые играют в…

Нет, нет, нет, нет, нет! Нельзя об этом думать сейчас! Чашек должен сосредоточиться на математической задаче! Так что он стиснул зубы и зажмурил глаза, отчаянно пытаясь выдавить из головы всё, что связано с этим дурацким лагерем Как-Там-Его-Называют. А потом, решив, что готов, он взял мел и написал на доске большую букву D, затем с надеждой взглянул на профессора. Профессор Люсьен сложил руки на груди и притопнул ногой. Так что рядом с буквой D Чашек нарисовал две параллельные чёрточки, которые, как ему с трудом вспомнилось, означали знак «равно». Ему очень понравилось, как он нарисовал этот знак. Но вот что забавно. Он никогда раньше не замечал, что знак «равно» так напоминает водные лыжи. Сходство просто невероятное. И, если уж говорить о водных лыжах, он знает одно местечко, где замечательные трассы, маленький кусочек рая под названием лагерь Вопплер…