Гоп-стоп, битте!

— Говорила мне мама не надевать шпильки, а я не послушалась. Теперь вам придется вызвать мне такси, я до автобуса одна не дохромаю.

Увлажнение глаз от огорчения, опять улыбка сквозь слезы, попытка шагнуть, очаровательная гримаска боли. Свежее дыхание на его щеке, крепкий захват горячей ладони, аромат шелковистых волос, многообещающее начало высокой груди в глубоком вырезе кофточки.

Оказалось, что им с ней в одну сторону. Какое везение! При свидетелях грабить не осмелятся. Главное, никого больше в пути не подсаживать. Пусть только попробует таксист тормознуть. Гони дальше, аршлох, кому говорят!

Они подошли к веренице машин, он сам выбрал автомобиль почище, но водитель послал их вперед к головной машине. Это обстоятельство не насторожило молодого человека. Соблюдение очередности — неписаный закон корпоративной вежливости извозчиков по отношению друг к другу неукоснительно выполняется и в Германии.

Наняли белую «Волгу». Не новье, но и не совсем «убитая» плохими дорогами. Она отказалась сесть рядом с водителем. Он тоже. Еще в Германии решил, что в русском такси будет ездить только на заднем сиденье. Так безопаснее при авариях.

Села рядом. И сразу нечаянный плотный контакт бедром. Он убрал ногу, она не приблизилась. А он хотел. Повел колено в ее сторону. Дала дотронуться и снова отодвинулась. Вот досада! Участился пульс. Захотелось пить. Соблазняла презентованная стюардессой баночка крепкого баварского пива, но он терпел. Он дал себе клятву: в дороге «кайн шлюк» — ни глотка. Потому и не выпил в самолете, а взял с собой.

— Нога болит — подвернула, голова трещит — не спала всю ночь. — Умопомрачительная улыбка и наклон прелестной головки в его сторону, как будто бы она хотела задремать на его плече, если бы ей позволили.

— А хорошие девочки должны ночью баиньки. — Таксист игриво взглянул в зеркало на симпатичную пассажирку.

— А хорошая девочка тоже хочет кушать. Вот и приходится сидеть на кассе по ночам. — Поймала глаза таксиста в зеркале, улыбнулась, и молодой человек вдруг почувствовал, что ревнует незнакомку к водителю.

— Возьми, — таксист, не оборачиваясь, протянул пачку пенталгина, — я только им и спасаюсь. Музычку включить?

И, не дожидаясь согласия пассажиров, нажал на клавишу.

«Гоп-стоп! Теперь пощады не проси», — запел магнитофон приятным голосом.

— А запить?! Я на сухую проглотить не могу. Остановите, пожалуйста, у ларька.

— Не надо останавливаться. — Ее спутник постарался максимально смягчить тон, но скрытый императив нельзя было спутать с просьбой. — Возьмите. — Достал банку баварского пива и протянул его спутнице.

— Откройте, я ноготь сломаю.

Повернулся к дверце такси, осторожно, чтобы не окатить спутницу пеной, открыл банку. Девушка положила таблетку в рот и сделала микроскопический глоток.

— Ой, да ведь это пиво?! Я думала, это тоник. Спасибо, я уже проглотила пенталгин. — Протянула банку назад.

Он не взял.

— Пейте! Пейте! Отличное немецкое пиво.

— А вы там живете? — Девушка решительно поставила банку ему на колени, и он вынужден был взять ее в руки, чтобы не облиться.

— Нет. Был у брата в гостях.

Он уже корил себя за болтливость. «Зря сказал, зря! Обещал же себе о себе не распространяться… Какое у нее аппетитное и горячее бедро! Чувствует, что я специально касаюсь ее колена, или нет? Глупо получилось с пивом. Банку не закроешь пробкой, как бутылку. Приходится держать как налитый доверху бокал, чтобы не пролить пиво на брюки. Зачем я вообще взял пиво с собой? Я же не пью баночное. Выбросить в окно? Удобно ли это? Подумает, что брезгую. Она прикоснулась губами к краешку. Я вижу отпечаток помады. Значит, прикоснувшись к этому месту, я ее как бы поцелую. Удобно ли? Что значит неудобно? Я же хочу этого. Русские считают, что хорошие манеры маскируют гадкую сущность, и не очень доверяют вежливым. Какое странное выражение глаз. Впервые вижу подобное. Что-то чувствую, но не могу точно сформулировать».

У него пересохло во рту, надоело держать в вертикальном положении открытую банку с пивом, но он терпел и не подносил банку к губам.

— Брезгуете после меня пить? — Изящный поворот головки в его сторону. Обворожительная улыбка. — Остановите машину и выбросьте. А то ведь все брюки обольете.

— Я брезгую? После такого красивого свежего рта? — Он сам удивился своей галантности, сделал глоток — и восприятие сразу изменилось.

Приятно одурманило и вместе с тем бесследно испарилось внутреннее напряжение, точно снежинка на румяной щеке растаяла недоверчивость, и настороженность уступила место беспечности.

Взял ее руку и поцеловал не тыльную сторону запястья, а душистую ладонь.

Посмотрела в глаза. В самые зрачки. Странен был взгляд. Более чем странен.

«Гоп-стоп! Семен, засунь ей под ребро. Гоп-стоп! Смотри, не обломи перо об это каменное сердце суки подколодной…»

Дорога сузилась. Кончились каштаны. Замелькали кусты.

«Гоп-стоп! Ты отказала в ласке мне. Гоп-стоп! Ты так любила звон монет…»

Ему не хотелось допивать пиво. Насторожило странное послевкусие. Но не держать же банку в руках из-за боязни облить брюки.