Google. Прорыв в духе времени

Для Ларри и Сергея – сыновей профессоров, занимавшихся исследованиями и преподававших в более традиционной университетской обстановке, – главной целью было получение ученой степени доктора, а не материальное обогащение. В их семьях ничто не ценилось так высоко, как образование. Они гордились своими родителями и были полны желания довести свою учебу в Стэнфорде до логического завершения. Но очень скоро их научная самоотверженность подверглась серьезному испытанию.

Учимся считать

В январе 1996 года Ларри, Сергей и другие студенты курса «компьютерные технологии» вместе с преподавателями переехали в красивое четырехэтажное каменное здание, надпись над входом которого гласила: «William gates computer science». Глава Microsoft выделил на сооружение этого корпуса 6 млн. долл., а потому имел полное право дать ему название по своему усмотрению. Сам Гейтс не учился в Стэнфорде, но в его компании работало немало выпускников этого университета, и он надеялся, что наличие всем известного словосочетания («William gates» читается, как «Билл Гейтс») в названии повысит вероятность того, что талантливые молодые специалисты будут останавливать свой выбор именно на Microsoft. Гейтс подчеркнул, что его подарок – это «инвестиция в будущее индустрии высоких технологий». На церемонии открытия нового учебного корпуса Джеймс Гиббоне, декан машиностроительного факультета, предсказал, что «в ближайшие год-полтора это место станет культовым. Появятся комнаты, кабинеты и уголки, которые будут показывать посетителям со словами: «Вот! Именно здесь они начинали в 1996-м! Теперь они ого-го!»»

За Ларри Пейджем закрепили аудиторию № 360, которую он делил с четырьмя другими докторантами: фонтанирующим идеями, эксцентричным и напористым Шоном Андерсоном, который потом превратил эту аудиторию в обычную жилую комнату; неразговорчивым Беном Зу; «гиперактивным» Лукасом Перьерой и единственной среди них девушкой – «компьютерным фанатиком» (по ее словам) Тамарой Манзнер. Финансовый бум в Силиконовой долине, спровоцированный развитием Интернета и выходом Netscape на биржу, заставил многих докторантов призадуматься о целесообразности продолжения учебы. «Очень трудно оставаться в докторантуре, – рассказывает Манзнер, – когда на тебя со всех сторон сыплются реальные предложения работы. Я всерьез задумывалась об уходе после окончания очередного семестра».

Несмотря на тесноту – а может, и благодаря ей, – между студентами быстро завязались товарищеские отношения. Сергея Брина изначально определили в другую аудиторию, но он большую часть времени проводил в 360-й, рядом с Пейджем. Руководство Стэнфорда попросило Брина разработать систему нумерации аудиторий нового корпуса. Справившись с этой задачей, он, в свою очередь, попросил, чтобы стулья докторантов поменяли на более удобные. «Сергей – парень сообразительный», – улыбается Андерсон, вспоминая новоселье.

Вскоре 360-я аудитория стараниями Андерсона превратилась в мини-джунгли: по стенам и потолку вились лианы, а на столах стояли горшки с цветами. Он также принес пятигаллонное ведро и насос, подачей воды в который управлял компьютер. «Я соорудил автоматическую систему полива, – говорит Андерсон. – Это было несложно. Наша комната была напичкана приборчиками и устройствами». К своему компьютеру он также подключил электропианино, играть на котором могли все желающие. А Манзнер принесла подушку, чтобы можно было вздремнуть прямо на полу.

Ларри и Сергей всегда были вместе. В городке их так и называли – ЛарриСергей – одним словом. «Они классные ребята, отличные товарищи, – делится впечатлениями Манзнер. – Мы все засиживались за компьютерами чуть ли не до утра. Помню, суббота, три часа ночи, а в аудитории – полно народу! Я тогда еще подумала: «Какие же мы все-таки фанаты!» Все мы были увлечены своим делом, и все были счастливы».

Брин и Пейдж без конца подтрунивали друг над другом. По словам Манзнер, они были в хорошем смысле «ботаниками», но не зазнайками. Они просто обожали спорить и препираться друг с другом и с другими студентами. Ребята все время болтали о компьютерах, философии – обо всем, что приходило в голову. Однажды у них завязалась оживленная дискуссия по поводу того, можно ли из лимской фасоли соорудить монитор размером с дом. Манзнер, услышав это, крутнулась на своем стуле и воскликнула: «Да вы свихнулись!» А как-то в углу комнаты, под столом Ларри, они собрали полку для компьютера из деталей конструктора «Лего». Все обитатели комнаты уже знали: приступая к работе, следует отключить «внешние помехи», то есть Ларри и Сергея. «Я научилась программировать в наушниках», – замечает Манзнер.