Гонзо-журналистика в СССР

— Лютый кошмар, — согласился я. — Форменное издевательство над нашим братом.

— Хе-хе-хе!

— Хо-хо!

Кажется, с таким начальником можно было работать! Тем более, в кофе он добавлял не коньяк, а Рижский бальзам, в пропорции один к одному. А коньяк был бы плохим звоночком.

***

А еще плохим звоночком был некий белобрысый субъект, который что-то втирал моей Тасе за углом гостиницы. Тоже, наверное, биатлонист. Высокий, может быть, сантиметров на пять ниже меня-Геры, с длинными руками и ногами и чуть сутуловатый, но спортивный. Кажется, я и вправду становлюсь предсказателем.

— А ты заделался поборником нравственности, Берзиньш? — моя северяночка уперла руки в боки и выглядела весьма решительно. Щечки у нее раскраснелись, глаза сверкали, волосы развевались на ветру... — Ты решил, что можешь меня воспитывать?

— Долго ты будешь работать с детьми, если в парткоме узнают про твое поведение? — прибалтийский акцент этого парня был почти незаметен. — А что скажет твой отец?

— Я — свободная женщина, не замужем. Что может мне предъявить партком? — подняла бровь девушка. — И почему это они должны заинтересоваться моей личной жизнью?

— Так вся наша делегация знает, что ты в другой номер по ночам шастаешь в неглиже!

— Да? Или нет, Кристап? Или все занимаются своими делами, и это твои личные заморочки? Я тебе сказала еще на сборах — между нами ничего не было и не будет!

— Ка-а-ак не было? — акцент стал более заметны. — Но, Таисия!..

Я подошел ближе. Этот тип попытался взять ее за руку, какая скотина! Наконец получилось рассмотреть его лицо — ну да, симпатичный, явно моложе и меня, и Таси, лет двадцати пяти... Девушка вырвала ладонь и шагнула назад. Он сжал кулаки и навис над ней, подобно скале.

— Ты корчила из себя недотрогу всё это время, рассказывала, что после смерти мужа и представить не можешь с собой другого мужчину, водила меня за нос! А на самом деле ты обычная бл...

Я похлопал его по плечу и прибалт удивленно обернулся, прервавшись на полслове. Тася тоже не ожидала меня увидеть и замерла с широко открытыми глазами, зачем-то прижав ладони к губам, как будто сдерживая крик. Звук удара получился гулкий, и Берзиньша повело, он по инерции сделал несколько шагов, чтобы удержаться на ногах.

— Понимаешь, — сказал я. — Совершенно не планировал тебя бить. Но допустить, чтобы ты назвал мою невесту нехорошим словом... Слушай, я могу тебе разрешить ударить меня в ответ, если ты перед ней извинишься и пообещаешь больше никогда не лезть в нашу жизнь, м?

— Эй дирст!!! — он кинулся на меня головой вперед, явно пытаясь пройти в ноги.

Бить коленом в лицо — это слишком жестоко, он в общем-то не сделал пока ничего плохого, а намерения всегда остаются только намерениями — и потому я просто отступил в сторону.

— Что вы, что... — Тася была явно растеряна. И это та самая валькирия, которая отфигачила головой о капот некую женщину-вамп?

— Молчи, курва, всё из-за тебя! — ругнулся Кристап, засучил рукава и стал в боксерскую стойку, шевеля кулаками. — А, это ты ее трахарь? Я сейчас тебя отделаю!

И по-русски говорил отлично, никаких вот этих вот "пач-чему лифт так медленн-но едет?" Боксер, значит? Я сделал вид, что тоже боксер, напружинил ноги, встал в левостороннюю стойку, размял шею, улыбнулся и сказал, глядя прибалту в самые глаза и делая разминочные выпады кулаками:

— Дуэль из-за прекрасной дамы? Как это старомодно, как замечательно! — и врезал ему носком ботинка по голени.

— Ыть! — он от неожиданности согнулся и схватил себя за травмированное место, а я добавил — сбоку, под коленки и сбил его с ног, и уселся сверху.

Охота была мне с ним кулаками размениваться! У меня вон морда всё еще болит, да и вообще, прибалт этот — парень спортивный, еще побьет меня — стыда не оберешься!

— Дорогой товарищ Берзиньш! Надеюсь, вы понимаете, что за драку с местными жителями вас в парткоме по головке не погладят и в следующий раз вы отправитесь не в Минск квалификацию повышать, а на Ямал — перенимать опыт коренных народов по лыжным гонкам на пересеченной местности... Посему рекомендую — вести себя вполне прилично и никаких задних или там передних планов в адрес Таисии Морозовой не строить. Она девушка хоть и незамужняя — но это ненадолго, уж поверь. Понятно?

— Понятно... — буркнул товарищ Берзиньш.

Я подал ему руку, и он с неохотой принял помощь. На щеке у него расплывалась огромная плюха.

— Есть такое средство — бодяга, — сказал я. — Очень помогает при синяках и гематомах. Только более двадцати минут не держи — зуд начнется. Там эти, как их...

— Спикулы, — подсказала Тася.

— Вот, — кивнул я, — Спикулы.

— Какие еще... Йохайды ара ара, вы оба чокнутые... Бодяга, спикулы... Эй дирст! — и поковылял прочь.

А Таисия вдруг в два шага приблизилась ко мне, обвила шею руками и поцеловала, встав на носочки. И ножку левую в коленке согнула, как девчонка-старшеклассница.