Гонки на выживание (Солдаты удачи - 2)

-- Я уж думал, больше не увидимся, -- с облегчением сказал Артист, когда они вышли из храма и приостановились во дворе у строеньица с надписью "Просфоры". -- Мы получили приказ срочно уходить, но сумеют ли предупредить вас -- кто же знал? Думал, сердце разорвется.

-- Дядя Костя дозвонился? -- спросил Пастух.

-- Да нет, не он. Кто-то другой.

-- Не понял... -- повернулся к нему Док. -- А ну, Семен, давай поточней. Кто, что и когда...

-- Погодите вы! -- оборвал Пастух. -- Все потом. Сейчас нам перво-наперво надо от палачей удрать. У нас свой приказ, у них -- свой.

-- Так, значит, все-таки приходили? -- спросил Семен.

-- Еще как приходили! -- ответил Док. -- Мы их видели. И ушли только чудом.

-- Все было на острие ножа, -- подтвердил Пастух. -- Нас сейчас наверняка по всей Москве ищут-рыщут. Если они наши головы хозяину не принесут -- им не жить. Тут игра всерьез. Да и ставка немалая. Сваливать надо -- туда, где нас точно не найдут.

-- Может, в метро? -- предложил Док.

-- Отпадает, -- покачал головой Артист. -- Вы же еще не знаете. Колькину рожу сегодня ночью в "Дорожном патруле" демонстрировали. Как беглого психа. Наверняка фотки у каждого мента.

-- А я-то думаю, чего это он имидж сменил, -- засмеялся Пастух. -Просто неузнаваем!

-- А с чего вы взяли, что они все-таки шли нас гробить? -- спросил Хохлов.

-- Знаешь, Митя, -- прищурил глаз Док, -- чем ты всегда был мне дорог? Неистребимым оптимизмом. Только, дорогой мой оптимист, вот с такими инструментами, по-моему, на мирные переговоры не ходят. Лично я не пошел бы. -- И Иван распахнул куртку, показав друзьям висящую под мышкой плоскую черную коробочку.

-- А это что ж такое? -- удивился Муха.

-- Прошу заметить, -- сказал Док, -- лейтенант российского спецназа Олег Мухин понятия не имеет, что это за штучка. Симптоматично, не так ли? Показываю! Демонстрация для несведущих...

Одним движением Перегудов перевел защелку на черной стальной коробочке, и в доли секунды она раскрылась и распалась надвое буквой "г", открыв потайной ствол и превратившись в маленький пистолет-пулемет.

-- Оружие двадцать первого века, -- сказал Пастух. -- Бесшумный автомат. Оружие сугубо секретное. Состоит на табеле только в спецслужбах.

-- Так куда нам теперь деваться-то? -- спросил Муха.

-- Предложение такое, -- сказал Боцман, -- на первой же пристани садимся на любой прогулочный броненосец, отчаливаем и плывем куда волна прибьет. На судне все и обсудим. На реке они нас искать не станут. "Джип" припаркуем и оставим в любом дворе. Если и наткнутся -- так не сегодня. Да и номера мы сменили.

-- Ну ладно, -- усмехнулся Артист, -- по морям, по волнам. Поехали!

Не обнаружив ничего опасного или подозрительного вокруг церкви, они сели в машину и покатили в сторону Кремля. Ехали по Москве и мысленно прощались с ней.

Обе рации, захваченные Пастухом ранним утром, были включены на постоянный прием, но, кроме шипения и потрескивания эфира, из них теперь не раздавалось ни звука -- видимо, перешли на запасную волну.

Через час они уже плыли по реке на нижней палубе прогулочного теплохода "Москва-17".

* * *

Для Германа Григорьевича Клокова не составило труда выяснить, что после того драматичного совещания в кабинете генерального конструктора НПО "Апогей", когда Черемисин ушел, хлопнув дверью, удрученный старик скрылся у себя на даче в академическом поселке и сидит там как сыч, прервав все связи с внешним миром.

Клоков поехал к нему сам, без шума и помпы, без большого кортежа, лишь с одной машиной охраны, в неприметной черной "Волге".

Он прихватил с собой только самого близкого помощника -- старшего секретаря-референта аппарата Бориса Владимировича Лапичева, чрезвычайно способного тридцатидвухлетнего человека, который давно и прочно связал свою жизнь с делами и тайнами своего грозного шефа.

Водитель вел машину спокойно. Лапичев сидел сзади, рядом с шефом. Они работали вместе давно, почти десять лет. Плечом к плечу прошли через многие тяготы и испытания. Борис показал себя человеком не просто полезным, но действительно преданным и надежным, и Клоков часто советовался с ним по самым тонким, деликатным вопросам и ни разу не пожалел об этом. Лапичев всегда оказывался во всеоружии знаний, всегда находил нетривиальные решения, всегда был умнее и проницательнее врагов своего патрона, и его точные своевременные подсказки сыграли немалую роль в стремительном возвышении Германа Григорьевича.

-- На наше счастье, -- потягивая тонкую американскую сигарету, говорил Клоков, искоса поглядывая на своего собеседника, -- старик мудр, но бесхитростен. Да, этакий мамонт канувших времен...

-- Классик! -- откликнулся Борис. -- С ним надо очень тонко, очень бережно... Главное -- не пережать.

-- Будь спокоен, Боря, или, как говорили наши учтивые предки, будьте благонадежны-с.