Гончие смерти

– Я в этом уверен, княже. Мория истощила Первохода, лишила его сил. Мне докладывали, что он превратился в полную развалину.

– Гм… – Добровол прищурил холодные, колючие глаза и подергал себя пальцами за бороду. – Тогда зачем ты завел речь о княгине? Зачем пытался возбудить в моей душе ревность?

– Только для того, чтобы ты был осторожен, князь. Неосторожных властителей часто настигает беда. А осторожные чуют беду заранее и принимают меры, чтобы избежать ее.

Князь Добровол снова нахмурился.

– Я тебя не пойму, советник, – неприязненно проворчал он. – То ты говоришь, что Первоход сгинул. А то пугаешь тем, что он вернется и пробудит в сердце Натальи прежнюю любовь. Чего ты от меня хочешь – скажи конкретно.

Советник Курнява почтительно склонил голову и произнес смиренным голосом:

– Боги берегут того, кто сам бережется, князь. Приставь к княгинюшке соглядатаев. Я не верю в то, что Первоход жив, но случись ему вернуться и сунуться к княгине – мы тут же об этом узнаем.

Добровол усмехнулся.

– Ты стервец, Курнява. Но стервец хитрый. Хорошо, будь по-твоему. Усиль по городу посты и накажи стражникам пристальнее приглядываться к пришлым людям.

Советник поклонился и сказал:

– Сделаю, пресветлый князь. А как нам быть с княгиней?

Добровол нахмурился.

– Приставь к ней соглядатаев. Да таких, чтобы ходили за ней невидимой тенью, а не путались под ногами. Если Наталья заметит, что за ней следят, я спущу с тебя шкуру. Понял ли меня?

Советник снова поклонился и проговорил голосом покорным и почтительным:

– Понял, пресветлый князь. Вели исполнять?

– Исполняй.

Курнява поклонился князю еще ниже, затем развернулся и, не поднимая головы, вышел из комнаты.

4

Поиски Прошки Суховерта заняли гораздо меньше времени, чем Глеб ожидал. Первый же барыга-перекупщик, стоило Глебу покрепче его прижать, рассказал о Прошке все, что знал. И даже в подробностях объяснил, как отыскать избу ворёнка. А когда Глеб высыпал барыге на лодонь горстку меди, тот так расчувствовался, что вызвался проводить Глеба до самого Прошкиного порога.

Когда Глеб постучался в дверь избы, на улице стояла глубокая ночь.

– Кого там нелегкая принесла? – отозвался из-за двери недовольный юный голос.

– Открой и увидишь! – громко ответил Глеб, не в силах сдержать улыбки.

Послышались легкие шаги, а затем юный голос спросил от самой двери:

– Я тебя знаю? Твой голос кажется мне знакомым. Ты друг или враг?

– Ну, когда-то мы с тобой неплохо ладили, – ответил на это Глеб.

Последовала пауза, и вдруг Прошка громко воскликнул:

– Леший! Я знаю этот голос!

Лязгнула задвижка, и дверь распахнулась. Поначалу Прошка ринулся навстречу Глебу, но, увидев его седую голову, оторопел и невольно отступил на шаг.

– Первоход? – неуверенно проговорил он. – Глаза меня не обманывают? Это действительно ты?

Глеб улыбнулся.

– Да, друг, это действительно я. Неужели я так сильно изменился, что ты не узнаешь меня?

Прошка еще секунду стоял, не веря своим глазам, а потом рванулся вперед и бросился Глебу на шею. Стиснув Первохода в объятиях, он засмеялся и посторонился, впуская ходока в дом.

– Входи, дружище! Я встречу тебя, как подобает встречать самых лучших гостей – березовицей и свежим хлебом!

Впустив Глеба в избу, Прошка запер дверь на засов, затем обнял Глеба за плечи и провел его к столу.

– Усаживайся, где тебе удобнее, Первоход! Мой дом – твой дом!

Глеб сел на колченогую лавку и огляделся.

– Вот, значит, где ты теперь обитаешь. Не слишком шикарно.

– Да уж не княжьи палаты, – с улыбкой согласился Прошка. – Но я привык. Эта изба – моя. И мне приятно чувствовать себя в ней полным хозяином.

Взяв с воронца кувшин с березовицей и мешочек с горбушкой свежего хлеба, Прошка выставил все это на стол и тоже уселся на лавку. Пока он ходил, Глеб незаметно окинул взглядом комнату, задержался на пятнах, темнеющих на полу у двери, и нахмурился.

– Значит, ты жив, – констатировал Прошка, усевшись на лавку и с любопытством уставившись Глебу в лицо. – А я слышал, что тебя увезли в Морию. Выходит, это неправда?

– Это было правдой, пока я оттуда не сбежал.

– Так ты сбежал? Сбежал из самой страшной темницы на свете?

– Как видишь, – усмехнулся Глеб.

Прошка криво ухмыльнулся и покачал головой.

– Сильно! А знаешь… я всегда говорил, что Глеба Первохода не удержат никакие стены. Даже стены самой жуткой из темниц. Расскажи мне о Мории, Первоход. Так ли она страшна, как ее малюют?

– Пожалуй, да. Но не думаю, что нам стоит об этом говорить.

Прошка нахмурился и кивнул.

– Да. Ты прав. Мория сильно изменила тебя, Первоход. Ты выглядишь изможденным. А волосы твои белы, как снег. Здоров ли ты?

– Не очень, – ответил Глеб. – Но мои силы быстро восстанавливаются. – Глеб усмехнулся и добавил: – Видел бы ты меня четыре дня назад. Вот это действительно было зрелище не для слабонервных.

– Леший! Я забыл наполнить твою кружку! – спохватился вдруг ворёнок и схватил кувшин. Наполняя кружку ароматной хмельной березовицей, Прошка спросил: – Как же тебе удалось выбраться из этой страшной темницы, Первоход? Чай, ее сильно охраняют.

– Охраняют ее надежно. А выбраться мне помог Хлопуша.