Гончие псы

Номер телефона она сохранила в мобильном. Она нашла его и позвонила.

Ответили быстро и нелюбезно.

– Я тут кое о чем подумала, – сказала Лине, назвавшись. – О том, что я нашла возле дома Юнаса Равнеберга.

– Что же это?

Лине встала с кровати и подошла к подоконнику.

– Машинку. Я сначала подумала, что это игрушка кого-то из соседских детей, – сказала она, делая вид, что знает меньше, чем знала на самом деле. – Но, возможно, это ценная модель, коллекционная. Она старая, в хорошем состоянии.

– Вот как?

– Вы не знаете, собирал ли Равнеберг коллекционные модели?

Следователь медлил.

– У него в гостиной много таких, – наконец сказал он.

– Вы выяснили, что забрал преступник?

– Машинка у вас? – спросил полицейский, не отвечая на вопрос Лине.

– Да. Вы думаете, он ее искал?

Лине задернула занавески и достала модель.

Мужчина снова замешкался.

– Нет, – ответил он.

– А вы знаете, почему он ее взял?

Полицейский не стал отвечать.

– Так, я приеду и заберу ее. Где вы находитесь?

Лине сообщила название гостиницы.

– Буду у вас через полчаса.

– Хорошо, но есть еще кое-что.

– Что?

Лине открывала и закрывала багажник модели. Вверх-вниз.

– Вы общались с почтой? – Лине перешла в наступление.

– С почтой?

– Мы пишем завтра в газете, что Юнаса Равнеберга в последний раз видели на площади возле входа в Старый город, это ведь правда?

– Да.

– Там висит почтовый ящик, – пояснила Лине. – Вы не думаете, что он мог туда что-нибудь положить?

В трубке снова повисла тишина.

– Это просто домыслы, – в конце концов сказал следователь. – Я заеду и заберу модель.

После разговора Лине снова легла на кровать, думая о том, как хорошо вышла из положения. Она сказала, что забрала возможную улику, и направила внимание полиции на почтовый ящик, при этом не сообщив ничего конкретного. Скорее всего, с почтовым ящиком они все равно опоздали. Почта, вероятно, уже была разобрана и направлялась к адресатам.

Через полчаса Лине закончила статью. Дело пошло лучше после того, как она отделалась от того, что ее отвлекало.

Она натянула брюки, застелила кровать; оставалось надеяться, что полицейский скоро появится. За последние сутки она мало спала, и ей нужно было прийти в себя.

Она устроилась на стуле, включила телевизор и переключала каналы, не находя ничего интересного. Потом снова встала, слегка раздернула занавески, встала перед окном, сложив руки на груди. Капли непрекращающегося дождя жемчужинами собирались на стекле, мир за окном сделался нечетким. «Скорая» с синей мигалкой проехала по дороге под окном; в дверь постучали. Она взяла модель и пошла к двери. Открыла и быстро отступила. Там стоял не полицейский. За дверью был Томми.

Она не видела его почти три месяца. Они встречались два года, но прошлой осенью расстались, понимая, что так будет лучше. И все-таки выбросить это из головы оказалось сложнее, чем она думала. После Томми она всех сравнивала с ним. Он был абсолютно в ее вкусе: достаточно уравновешенный, умный, интересующийся культурой, в нем было то, что ее по-прежнему завораживало. Он ничего не боялся и излучал спокойствие пополам с дикостью, отчего ей казалось, что он был одновременно хорошим и опасным. Однако от импульсивности и бесшабашности Томми ей делалось не по себе.

Притяжения между ними невозможно было не замечать. Лине никогда прежде не чувствовала такого сильного физического влечения, и это ее одновременно пугало и завораживало.

Томми стоял, глубоко засунув руки в карманы и вопросительно склонив голову набок.

– Как дела? – спросил он.

Она не пригласила его войти, обняла в коридоре. Наслаждалась близостью его тела.

– Что ты тут делаешь? – прошептала она.

– Мне нужно было узнать, как ты, – сказал он и немного отстранил ее, чтобы разглядеть.

– Но как ты меня нашел?

– В газете ведь было написано, что ты во Фредрикстаде, – улыбнулся он. – Здесь не так уж много отелей.

Она ответила на его улыбку, сделала несколько шагов назад, в номер. Он последовал за ней и закрыл за собой дверь.

– Как дела? – снова спросил он.

– Хорошо, – ответила она. – Небольшой сумбур в голове, но все хорошо.

Томми взял ее за запястья и изучающе посмотрел на нее.

– На тебя напал убийца. Ты с кем-нибудь об этом говорила?

– Все хорошо, – повторила она и отвела глаза. – Я говорила с полицейскими и на работе. Мне предложили психолога и еще что-то в этом роде, но это не мой стиль.

– Я знаю, – ответил он, но не отпустил ее. – А что твой отец? С ним ты говорила?

Она только кивнула и подумала о том, что спокойствие, бывшее в ней после нападения, она унаследовала от отца. Способность абстрагироваться от случившегося, не дать эмоциям взять верх.

– Приятно тебя видеть, – сказал он и прижал ее к себе, так, что ее голова легла в ложбинку под его подбородком.

Она ощущала мускулы его груди; положила руку ему на затылок. Его темные волосы вились над воротничком рубашки, она крутила их между пальцами.

Томми отстранил ее, медленно улыбнулся, подался вперед и поцеловал ее в лоб.

– Что это у тебя тут? – спросил он и кивнул на другую ее руку.

– Улика, – улыбнулась она.