Гончие псы

В статье, написанной два дня спустя, раскрывалась причина столь масштабного поиска. «Дагбладет» раскрыла информацию. «Верденс Ганг» цитировала ее, получив также комментарии полицейского юриста. Сесилия Линде каким-то чудом передала кассету, на которой рассказывала, что с ней случилось. Прочтя об этом, Лине вспомнила, что узнала о кассете не тогда, когда происходили события, а из застольных разговоров в баре «Остановите прессу». Старшие коллеги рассказывали о старых делах.

Сесилия Линде взяла с собой на пробежку плеер. Она надиктовала на кассету описание преступника и места, где тот ее держал.

Она вернулась назад, перечитала нелюбезный ответ отца на обвинение полиции в неторопливости и поняла, почему он был немногословен. Он не хотел обнародовать сведения о плеере – по сути, то же самое, что сообщить похитителю, что они знали, где тот держал жертву. Если бы это попало в печать, то возник бы риск, что преступник перевезет ее в другое место или избавится от нее. Но газеты все равно пронюхали.

Лине прокрутила статьи вперед в хронологическом порядке. Через два дня Сесилия Линде была найдена мертвой.

Старые газетные статьи поглотили много времени. Лине посмотрела на часы и поняла, что перед пресс-конференцией не успеет ни позавтракать, ни раздобыть солнечные очки.

Девушка закрыла крышку ноутбука. Сведениям из архива было семнадцать лет. Ей придется потратить остаток дня на охоту за подробностями того, что случилось накануне вечером.

20

Вистинг сосредоточился на документах, касающихся окурка, найденного на перекрестке Гюмсеред, и его исследования в организации, которая тогда называлась Институтом судмедэкспертизы, а сейчас получила название Института народного здоровья, отделения судебно-медицинской экспертизы.

Инспектор полиции Финн Хабер возглавлял поиски на месте находки. Вистинг работал с ним над несколькими крупными делами, прежде чем тот ушел на пенсию восемь лет назад. Отвечать за обследование места преступления было серьезной задачей, заключавшейся в том, чтобы иметь представление о всех собранных материалах и дальнейших исследованиях. Для этого нужен был человек обстоятельный, умеющий структурировать. Финн Хабер был как раз таким. Отчеты об исследованиях соответствовали тому, какой Вистингу помнилась работа Хабера: они были подробными и точными. Обнаружение окурков было задокументировано с помощью панорамной фотографии перекрестка и крупных планов каждого окурка. Самокрутки без фильтра. Один был втоптан в гравий, два других, похоже, сломаны пальцами. Каждому был присвоен номер, соответственно А-1, А-2 и А-3. В самом начале папки с иллюстрациями помещался рисунок, где была отмечена каждая находка. Окурки были найдены в зоне радиусом два метра. В отдельном документе была представлена реконструкция: арендованный «Опель Рекорд» располагался на перекрестке в соответствии с показаниями свидетеля, ехавшего на тракторе. Франк Рубекк изображал мужчину, стоявшего там с сигаретой во рту. Окурки на гравии были найдены у его ног, как будто он там кого-то дожидался. Их передали на хранение в криминалистическую лабораторию, под расписку. Четырнадцать дней спустя было отмечено, что их отправили в Институт судмедэкспертизы.

Запрос на проведение исследования был составлен стандартно. Просили исследовать материалы на наличие эпителиальных клеток в частичках слюны. Ответ пришел через три недели. В образцах, обозначенных А-1 и А-2, не было найдено следов человеческого ДНК. В образце А-3 обнаружили ДНК мужчины.

Следующим документом был рапорт, в котором говорилось о совпадении ДНК из образца А-3 со взятыми у подозреваемого Рудольфа Хаглунна пробами. К нему было приложено экспертное заключение относительно сравнения образцов. В заключении был тот же вывод; бумагу подписал заместитель руководителя.

Все было сделано в соответствии со стандартной процедурой. Единственную претензию можно было бы предъявить к тому обстоятельству, что окурки пролежали в лаборатории Финна Хабера две недели, прежде чем их отправили на исследование, но и это было в порядке вещей.

Вистинг закрыл папку и положил ее обратно в коробку под письменным столом. Потом встал перед окном и, задумавшись, смотрел на моросящий дождь. Идея насчет того, что могло произойти с образцами ДНК, начала приобретать очертания, но он пока не осмеливался додумать эту мысль до конца.

Когда он снова сел на стул, в дверь постучали. В комнату вошел заместитель начальника полицейского управления, одетый в свежевыглаженную униформу. Он закрыл за собой дверь и сел на стул для посетителей.