Гончаров подозревается в убийстве

- Закодированный, что ли? Почему не пьете-то?

- По убеждению.

- А-а-а, баптист, значит, - не унимался я, решив идти напролом.

- Нет, я придерживаюсь иного философского учения и не хотел бы об этом говорить с вами. Давайте переменим тему.

- Извольте, у нас свобода вероисповедания, и я всегда отношусь с должным уважением к любой религии. А искупаться не хотите?

- Нет.

- Тоже по убеждению?

- Нет, просто не умею плавать.

- Понятно, а из каких мест прибыли?

- Из Средней Азии!

- Понятненько, а откуда именно?

- Я же вам сказал, из Средней Азии. Зачем вы задаете вопросы, на которые вам не хотят отвечать? Извините, я вынужден вас оставить, мне необходимо побыть одному; уверяю вас, одиночество - это не только общение с самим собой, это прежде всего общение с Богом. Но это другой разговор. Я могу побеседовать с вами о принципах нашего учения завтра перед восходом солнца.

- Я буду весьма признателен.

- Всего вам доброго. Завтра на этом самом месте.

Величественно вышагивая, парень удалился. В конце пляжа он на минуту остановился, купил мороженое и пошагал дальше. Я долго смотрел ему вслед, тщетно стараясь разбудить свою ассоциативную память.

- Занятный субъект, - задумчиво протянула Марина, - откуда ты его знаешь?

- Откуда я его знаю? Я бы сам хотел ответить на этот вопрос. Пойдем, наверное, поздно уже, да и голова опять разболелась.

- Пойдем, только через мою келью.

- Ты сошла с ума. У меня же голова разбита и рука не работает.

- На этот счет не волнуйся, работать буду я сама.

В двенадцатом часу ночи я подходил к дому и был неприятно удивлен ярко освещенными окнами. Какая еще пакость может меня поджидать? Не дом, а табакерка с сюрпризами. Осторожно отворив калитку и прокравшись через кусты, я заглянул в окно большой комнаты. Слава богу, на сей раз мои опасения оказались напрасными. В кресле перед работающим телевизором восседал сам господин - товарищ Окунь. В ожидании моего прихода он бессовестно лакал мое вино и был вполне доволен. В степени крайнего раздражения я ворвался в комнату и потребовал объяснения:

- А что, господин майор, в здешних местах так принято?

- Что принято? - спокойно и нагло вопросом на вопрос ответил он.

- Как что? Хозяина на тот свет, хозяйку в камеру, а самому в хату?

- Хозяина я на тот свет не отправлял, а сюда я пришел, чтобы покормить голодных кур. Кроме того - я уже на "ты", без церемоний, ладно? - хотел тебя дождаться. Сам-то ты явиться не соизволил, а, помнится, мы с утра с тобой договаривались.

- Да, но поскольку ничего нового не произошло, я подумал, что мой визит необязателен и более того - нежелателен. А у вас есть что мне сказать?

- У меня есть что от тебя услышать.

- То есть? Простите, не понял.

- Что за хрен в очках появился в вагончике у Грачевых?

- Сводный брат Сергея, приехал отдыхать. С виду какой-то святоша, а его подноготную я не знаю. Вежлив, неразговорчив - вот, пожалуй, и все, что я могу о нем сказать.

- Негусто, а вообще какие-нибудь соображения у тебя появились?

- Есть одна мыслишка, товарищ следователь, только, боюсь, хиленькая она.

- Говори короче.

- Я подумал, почему бы вам не проверить круг Шмариных дружков, а конкретнее - дружков с места его бывшей работы?

- Мудрая мысль, только мы там уже прощупали всех возможных кандидатов, и единственный, кому насолил Климов и кто был способен пойти на убийство, в это время отсутствовал, уезжал в Волгоград. Нет, Гончаров, нужно искать там, где мы искали, это сделал кто-то из своих.

- Понимаю, но сегодня я немного походил, поспрошал - все глухо. У Ирины и Сергея стопроцентное алиби. В интересующее нас время они как специально были на глазах.

- Я знаю, шел за вами следом. Мне понравилась твоя фраза "как специально", может быть, над ней нужно серьезно поработать?

- Может быть, но только вряд ли мы получим результат. Сами знаете, как трудно найти наемников. Скорее всего, его уже нет в городе.

- Наемников найти трудно, - согласился майор, - но мы можем предположить, кто выступал в роли заказчика, а это уже что-то.

- Тут я вам помочь ничем не могу, раскалывайте их сами, только я чую, что не их это работа. Уж больно гладко бы получилось.

- Хм, Гончаров, мы с тобой люди другого поколения, а молодежь нынче мыслит совершенно иными категориями.

- Вы правы.

Мне вспомнилась та ненависть, с какой Ирина отзывалась о Климове.

- А я, между прочим, еще кое-что раскопал. Относительно обрыва. Сегодня днем мы приехали, чтобы забрать собак на экспертизу, ну и попутно я осмотрел обрыв. Как я и предполагал, убийца отходил через лиман. Съехал на заднице до воды, а потом ушел вплавь. Отчетливо видна борозда и следы галош.

- Галоши? Это уже интересно!

- Не думаю, скорее всего, он их утопил, а далее разгуливал уже в своей обуви.

- Невелика же цена вашей находке.

- Как знать. Я вот что подумал: если он уходил через подполье, а потом через обрыв, то на кой черт ему понадобилось тебя убивать? Ведь ты ему не мешал.

- Может быть, он подумал, что я его опознаю?

- Возможно.

- А что вы думаете делать с Зоей Федоровной?

- Пока не знаю, должен же у меня в наличии быть хоть один подозреваемый?