Гончаров и сатанисты

- Намек понял, - вздохнул я тяжело. - Наливай, только быстро, ко мне должны прийти.

Он сноровисто ошмонал мой холодильник, достал почти целую бутылку коньяку и холодную птицу. Все это выложив на стол, удобно устроился в моем кресле, как для долгой беседы. Это вовсе не входило в мои планы, поэтому довольно грубо я предложил:

- Ешь, выпивай и уматывай, я устал, как папа Карло.

- Не сомневаюсь. Расскажи, где ты был после нашего последнего разговора.

- Юра, ты наглеешь на глазах. Если будешь задавать мне подобные вопросы, то наш альянс распадется так же скоропалительно, как и начался. Почему ты задаешь подобные вопросы?

- А дело в том, что я сегодня ездил к твоей Александре на улицу Космонавтов, шесть, и ты знаешь, что я там увидел?

- Нет, - безразлично ответил я, внутренне сжавшись пружиной, - и что же? Хозяйку?

- Нет, ее не было дома. Но у подъезда стояла твоя машина. Наверное, вы не хотели меня пускать, шалуны?

- Не угадал. Я тоже торкался в ее дверь, но, не получив ответа, спустился вниз и пешком пошел за сигаретами. Видимо, ты приезжал именно в этот момент.

- Может быть, оно так и было, а может быть, и нет.

- Послушай, ты, не нравится мне твой тон. Чуть-чуть потеплело, ты и расчирикался. Я могу все вернуть на круги своя. Хочешь, я сделаю это прямо завтра?

- Ты что, Костя, шуток не понимаешь, тогда извини дурака, больше не повторится.

- Пожалуйста. В твоих интересах не задавать мне идиотских вопросов.

- Я понял, еще раз извини. Я, пожалуй, пойду, спокойной ночи.

Дело начинало принимать нежелательный оборот. Юрке я не верил. Наверняка он расколется, когда станет известно, что Шурочка мертва. Ее уже обнаружили, значит, уже завтра с утра об этом узнает и он. Это будет третий труп, возле которого первым оказался я. Что и говорить, блестящим мое положение не назовешь. Будет самым правильным хотя бы до субботы перейти на нелегальное положение. Но предварительно просто необходимо побеседовать с тремя джентльменами. Это Дьяконов, Гарин и Стельмах. Кто-то из них троих виновен в смерти распутницы. Почему-то мне захотелось начать с родного папаши Шурочки. Наверное, как наиболее уязвимого подозреваемого, не обремененного грузом власти. Восемь часов вечера - это время, когда преуспевающие дельцы полны энергии и радужных надежд. Через знакомого спекулянта я узнал телефон и адрес его фирмы. Перекрестившись, позвонил, представился и попросил о встрече. После целого ряда отговорок он наконец согласился.

Глава торгово-закупочной фирмы "Диван" Стельмах Виктор Ильич, занимающийся спекуляцией мягкой мебелью, встретил меня не очень любезно и попросил быть предельно кратким. Прозрачные настольные часы с двумя циферблатами он водрузил как раз между нами, давая понять, что я краду его время.

- Виктор Ильич, - вежливо начал я, - вы знакомы с отчимом вашей дочери Глебом Андреевичем Чистовым?

- Допустим, и что из этого следует?

- Вы знаете, что он собирал на вашу персону очень занимательное досье?

- Догадывался, но какого черта вы лезете в мою личную жизнь? Я этого не люблю. И если дальше вы поведете разговор в этом русле, я попросту прикажу выкинуть вас к чертовой матери.

- Чем очень себе навредите. Потому что до сих пор о существовании компромата знали только я и ваша дочь. В случае вашего несдержанного поведения о нем узнает милиция и прочие правоохранительные органы.

- Черт знает что. Какой-то абсурд. Зачем вы пришли?

- Узнать, зачем вы убили Чистова, ведь с ним можно было бы договориться мирно!

- Что? - Затянувшись, он выпучил глаза, позабыв выдохнуть дым. Закашлявшись, переспросил: - Что? Что ты сказал, такса легавая?

- То, что слышали. Зачем вы убили Чистова?

- Как, Господи, когда? Глеба убили, но кто?.. Я ничего не понимаю, кто?..

- Вы не делайте бараньих глаз. Папка с описанием ваших делишек бесследно исчезла. Теперь подумайте, кто больше всех был в ней заинтересован, тогда и личность убийцы будет известна.

- Боже мой, неужели, это невероятно. Так не может быть.

Из этих междометий я понял, что Стельмах что-то знает, а может быть, даже играет в этом деле важную роль. Пока он не очухался, я решил форсировать. Встав с кресла с поклоном, я пошел к двери.

- Всего доброго, господин Стельмах, до встречи у следователя.

- Подождите, как там вас, Константин...

- Иванович, мое имя тебе запомнится надолго, душегуб вонючий.

- Да не убивал я его! Я в своей жизни курицы не убил! Тут какое-то недоразумение.

- Конечно, если убийство вы называете недоразумением. Впрочем, вы расскажете об этом следователю. Надеюсь, ему вы хамить не будете.

- Постойте, я вынужден кое-что вам рассказать. Посмотрите вот это.

На матовую поверхность черного стола он выкинул прозрачную папку. Я подошел, с удовлетворением отметив, что тон Стельмаха стал просительным.

- Что это? - не прикасаясь к пластиковому пакету, спросил я.

- Это то, что вы называете моим досье.

- Поздравляю, у вас хватило мужества сознаться в преступлении.

- Да нет же, - чуть не плача возразил бизнесмен, - Чистова я не видел тысячу лет!