Гончаров и похитители

- Да хотя бы потому, что мы с Толиком целые сутки, вплоть до прихода сменщиков, дежурили на фирме твоего тестя. А кроме того, я знал, где он хранит свои деньги, и мог бы умыкнуть их в его отсутствие безо всякого кровопролития.

- И где же он их хранит?

- Напротив, в летней комнате под половицей.

- Они на месте?

- Я не заглядывал, но, кажется, там все в порядке.

- Если кажется, то надо креститься. Пойдем посмотрим.

Когда мы задрали палас в небольшой летней комнатушке, то по неплотно пригнанной доске сразу же стало ясно, что нас опередили. Под половицей легкомысленно валялась пустая кофейная банка с открытой крышкой.

- Что ты на это скажешь? - опуская пустую тару в пакет, язвительно спросил я.

- А что тут говорить, - усаживаясь на диван, проворчал он. - Ты и без меня все сказал. Бомбанули дядьку, видно, не выдержал их издевательств и раскололся, старый маразматик.

- Макс, за что ты его невзлюбил?

- А за что его было любить? Эгоист и скряга. У него снега зимой не выпросишь.

- Откуда ты узнал о существовании его "подпольного сейфа"?

- Довольно просто, он хоть и скряга, но скряга щепетильный, во всем любил точность, порядок и полный взаиморасчет. В прошлом году, примерно в это же время, я помогал перевозить его сельхозпродукты. Три дня мы вламывали, не разгибая хребтов, пока не свезли весь его урожай, а вечером, после того как дело было сделано, он пригласил меня сюда, к себе домой, и мы прилично выпили. Никакого вознаграждения за свою работу я, понятно, не просил. Это была его личная инициатива. Кроме того, что он картошкой, капустой и морковью набил мне полный багажник, так еще и денег пообещал. Клянусь богом, я отказывался, но он настоял на своем. Хитренько подмигнув, он нетвердой походкой зашел в эту комнатенку. Сидели мы тогда на веранде, и я отлично видел, как он скручивает палас, как поднимает половицу и достает эту самую банку. Понимая, что это зрелище не для посторонних глаз, я выбрался из-за стола и прилег на диванчике, всем своим видом показывая, что я ничего не видел, ничего не слышал. Вскоре появился он и протянул тысячу рублей. Вот таким образом я и узнал, где дядька складирует свой капитал. Иваныч, но только теперь уж мне совсем непонятно...

- Что тебе непонятно? - думая о своем, рассеянно спросил я.

- Если они очистили его копилку, то какой им был смысл куда-то его увозить?

- А мне так очень даже понятно. Какая сумма, по твоему мнению, могла уместиться в этой кофейной банке?

- Ну... Не знаю... Если сторублевками... Думаю, что тысяч десять или пятнадцать.

- Я тоже так думаю, а сколько за сезон имел твой дядюшка?

- Трудно сказать... Но наверное, больше...

- Не наверное, а гораздо больше. Сколько картошки вы привезли в прошлом году?

- Тонн десять, никак не меньше.

- А килограмм на рынке стоит пять рублей, значит, только на одной картошке твой любимый родственник выручил никак не меньше пятидесяти тысяч. Если приплюсовать сюда остальные, более дорогие овощи, то сумма получается весьма значительной, по крайней мере, раз в десять больше той, что он хранил в кофейной банке.

- Да, но он ведь не сам ее продавал, - почесав нос, возразил Макс. Всю сельхозпродукцию мы сдавали гуртом перекупщику.

- Согласен, но ты не забывай еще про цветочки да ягодки. В общем, крути не крути, а капиталец за эти десять лет твой дядюшка сколотил изрядный. Думаю, что миллиончиком не обошлось. И за этим миллиончиком вчера вечером кто-то приходил. Причем приходил человек знающий.

- Да, Иваныч, я просто не могу с тобой не согласиться. Ну и что делать?

- Пока просто думать. Кто, кроме тебя, был вхож в его дом?

- Насколько я знаю, никто... - усиленно массируя переносицу, неуверенно прогудел он. - Правда, однажды я застал у него Фархада... Но не думаю...

- А ты и не думай, тебе это вредно, - поспешно успокоил я его. - Кто такой этот Фархад и с чем его едят?

- Фархад - это тот барыга, который скупает у него овощи уже несколько лет.

- Ну вот видишь, как все просто получилось, - облегченно рассмеялся я. - На каком рынке он проявляет свои недюжинные способности?

- На Центральном... Ты думаешь...

- Да, я думаю, а ты будешь исполнять. Немедленно дуем на Центральный рынок. Ты сможешь его узнать?

- Его только слепой не узнает, - выключая свет и закрывая двери, хмыкнул Ухов. - В нем весу никак не меньше полутора центнеров. Только предупреждаю, он постоянно ходит с вооруженной охраной.

- На то и щука в море, чтоб карась не дремал, - глубокомысленно заметил я, краем глаза наблюдая, как возле дома напротив томится и нервничает задрипанный шестидесятилетний мужичок. - Пошевеливайся.

* * *

Откуда они взялись, одному Богу известно. Милицейский "уазик" и "девятка" выскочили как из-под земли. Противно визжа тормозами, они остановились в метре от нас. Из "уазика", словно черти из табакерки, повыскакивали менты.

- Кажется, началось, - поделился я с Максом своими предположениями.

- А то! Не иначе по нашу душу приехали, - огорчился он.