Гончаров и новогоднее приключение

Первый же мой шаг, сделанный за контур бани, был пресечен черной тварью, молча кинувшейся мне на грудь. Отшатнувшись, я до упора вдавил пипку баллончика, направляя ядовитую струю в нос псины. Когда старик заскучал и безразлично вытянул лапы, я за хвост утащил его за угол бани и там увидел то, что искал, - угольный сарай и дровяник.

Топора было два. Один, воткнутый в чурку, торчал на виду, другой, присыпанный поленьями, я нашел не сразу, а только после детального осмотра. Это было то, что мне нужно, и сомнений тут быть не могло. Основание топорища, вплоть до его рукояти, пытались скрести ножом. Засунув находку под куртку, я заторопился назад.

- Это куда ты ходил? - возле бани мне преградила путь баба Лиза.

- Как куда? - состроив удивленную мину, ответил я. - По нужде.

Отодвинув старуху, я проскочил в предбанник.

Судя по громким междометиям и взвизгам, раздающимся из парилки, трое пришли к единому консенсусу и были вполне удовлетворены происходящими переговорами, чего нельзя было сказать о моей бабке. Шипящей змеей она вцепилась в мою куртку и требовала объяснений, по какому праву я самовольно покинул баню.

- Что тебе там понадобилось? Что ты там высматривал?

- То, что высматривал, то и нашел. - Отшвырнув злобствующее существо на диван, я спросил в лоб: - Куда ты спрятала убитых?

Старуха заорала и, неожиданно резко подскочив, вцепилась мне в рожу. Пытаясь ее отодрать, я дважды применил болевые приемы, но безуспешно. Вереща на одной пронзительной ноте, она потихоньку, не ослабляя скрюченных пальцев, подбиралась к горлу. Ночью уйти от лап патентованных убийц, чтобы днем быть удавленным семидесятилетней старухой - что может быть нелепее? Ей-право, над моим бездыханным телом будут потешаться друзья и знакомые, а такого позора я не выдержу даже в гробу.

- Помогите! - заорал я, осознавая всю смехотворность ситуации.

Выскочившие на мой крик Мамай и обе дамы с трудом скрутили ведьму. Уже связанная, лежа на диване, она шипела ненавистью и плевалась проклятиями, никак не желая угомониться и смириться, наконец, со своей судьбой.

- Отбой, ребятишки, - распорядился я, - одевайтесь, догуляем в другой раз. Бабулю нужно в больничку. Мамай, посторожи ее, я в дом зайду. Мне показалось, что ее внучка уже вернулась. Добрый вечер, - входя, вежливо поздоровался я с монументальной девицей, бесцельно сидящей за кухонным столом.

- Здравствуйте, - нехотя и задумчиво ответила она. - Мне собираться?

- Зачем? Разве это вы убили их?

- Нет, но я вовремя не заявила.

- Об этом никто не знает. К тому же она вас запугивала.

- Нет, она меня не запугивала, - голосом, лишенным всякой интонации, возразила девушка.

- Какая разница, скажете, что запугивала.

- Хорошо, я скажу.

- Как это произошло?

- Не знаю, наверное, они спали. В дом она прибежала с топором и вся в крови. Даже не смыв этой крови, вытряхнула бумажник и принялась считать деньги. Их было много, очень много, и по мере того, как она их считала, бумажки краснели и чернели. Пересчитав все, она вдруг стала хохотать. Я убежала... На следующий день она нашла меня в деревне, в заброшенном доме, и привела назад. А ночью я их похоронила.

- Где?

- В перелеске под елкой.