Гончаров и маньяк

И все-таки они опоздали. Когда Шульгин раздвинул пожелтевшие ветки кустарника, он увидел, как маньяк, придавив извивающуюся девчонку своим грузным телом, приколачивает к сосне ее левую руку. Торопливо работая трансфокатором, Анатолий сделал несколько снимков, а потом громко, по-бандитски свистнул и, когда подонок непроизвольно к нему повернулся, сделал последний кадр и, отбросив фотокамеру, ринулся на него. Взвившись пружиной, тот кинулся в чащу, но тут же отлетел назад и упал навзничь, пораженный дубинкой Крымова.

- Вяжи его, Костя, а я займусь девчонкой, - распорядился Шульгин, прикидывая, как поскорее и безболезненнее вытащить наполовину вбитый гвоздь.

- Детка, потерпи немного. Все будет хорошо, косточки он не задел, сгибая и выкручивая гвоздь, приговаривал он. - Больно. Знаю, что больно, так ведь сама виновата. Кто тебя просил идти с незнакомым человеком в лес. Терпи, немного осталось. Нет, миленькая, рот я тебе пока не открою, ты ведь у меня так заголосишь, что все белки разбегутся. Вот и все, девочка, - резко выдергивая кривой гвоздь из ладони, засмеялся Шульгин. - Теперь можно и рот расклеить, но сначала мы тебе ранку водкой ополоснем. Будет немного больно, но это нужно. Костя, ну что ты стоишь как пень? Где там у тебя была водка?

- Здесь, - протягивая бутылку, хмуро отозвался Крымов.

- Вот так, девуля. - Раскрыв зажатую ладошку, Шульгин щедро налил в нее антисептик. - Тебя как зовут-то? - отлепив скотч, участливо спросил он.

- Анна, - морщась от боли, ответила девчонка. - Анна Сухарева.

- Студентка, что ли?

- Нет, я еще в школе учусь. В десятом классе пятой школы.

- А как же ты на автовокзале оказалась?

- Хотела ехать к бабушке в Димитровград, а тут этот козел подсел...

- Будет тебе наука. На дорогу-то сама выйдешь или тебя проводить?

- Не нужно, не такая уж я трусиха, сама выберусь, тут недалеко.

- Ну беги, только первым делом зайди в травмопункт, скажи, что упала на торчащий из доски гвоздь, а с этим мерзавцем мы сами разберемся.

- Кажется, мы с ним уже разобрались, - подождав, пока Анна скроется в отмирающих зарослях, мрачно заметил Крымов. - Перестарался я, - повернув ногой горбоносое лицо с черными пустыми глазами, сплюнул он.

- Господи, да ты же его убил, - наклонившись над недвижимым телом, ужаснулся Шульгин. - Что же нам теперь делать?

- А я почем знаю.

- Костя, наверное, нужно заявлять в милицию.

- Чтобы меня посадили за этого грязного подонка? Ну уж нет, не получится. У меня в машине есть саперная лопатка, через пять минут я буду здесь. Кругом песок. Зароем эту собаку, и дело с концом. Ты пока прикрой его ветками и опавшими листьями, а я мигом, - уже издали крикнул он.

С трудом приведя мысли в порядок, Шульгин еще несколько раз отснял труп маньяка, а потом начал автоматически сгребать жухлую листву и укрывать ею покойника, моля Бога, чтобы за этим неблаговидным занятием не застукали его почитатели осеннего леса. Довольно споро справившись со своей задачей, он сел на пенек и задумался: а правильно ли они поступают, скрывая это черное дело? Не лучше ли прямым ходом ехать в милицию и обо всем честно рассказать, тем более что фотоснимки и потерпевшая у них есть. Что им могут дать за этого подонка? По какой статье привлекут? Тут уж никто не знает. Наш Уголовный кодекс - что чисто поле для резвого жеребца, скачи куда хочешь. Нет, пожалуй, Крымов принял верное решение. И угрызениями совести тут терзаться не стоит. Маньяк получил ровно столько, сколько заслужил. За двух зверски растерзанных девчонок и попытку то же самое сделать с третьей он должен был поплатиться большим, нежели простым ударом дубины по черепу, слишком легкая смерть мерзавца постигла.

Крымов появился стремительно и неожиданно, как черт из табакерки. Кроме саперной лопатки он притащил небольшой, но емкий совок. Торопливо действуя в паре, они за считаные минуты вырыли метровую яму и без особенных почестей закинули в нее труп маньяка вместе с его сумкой, молотком и ножом. Зашвыряв могилу песком, они сверху припорошили ее опавшими листьями и, усевшись сверху, облегченно захохотали, снимая все накопившееся напряжение.

- А что, Анатолий? - откинувшись на спину, спросил Крымов. - Не выпить ли нам за то, чтоб душа его поскорее попала в ад?

- Не возражаю, - протягивая бутылку, поддержал Шульгин. - Дело нужное, а главное - святое. Одним монстром теперь на земле меньше.

- Собаке собачья смерть. А сколько их еще скрывается под овечьей личиной.

- Больше, чем мы думаем. Но всех их дубинкой не уложишь. Они, брат Костя, хитрые и изворотливые стали. Ходят в смокингах, сидят в царских креслах, занимают руководящие посты, многие, словно ангельскими крыльями, прикрылись генеральскими погонами. Нет, Костя, нам с ними не справиться.

- Не справиться, верно, - отхлебнув глоток водки, согласился Крымов. Но хоть одного раздавили, и то дело. Сколько бы доверчивых девок он еще распотрошил!

- Это точно, однако поедем, а то уж больно мы засиделись на могилке этого упыря. Он того не заслуживает.