Гончаров и дама в черном

- Эй, там! Есть кто живой?

- Есть, - едва слышно отозвался хриплый голос. - Пить, дайте пить.

Осветив камеру, Макс выругался и начал спешно отодвигать засовы. Когда пятнадцатимиллиметровая броня распахнулась и мы вошли внутрь, то были приятно удивлены встречей с легендарным Петром Геннадьевичем Арбузовым. Вернее, с той тенью, что от него осталась. Здоровенный костяк, обтянутый кожей, лежал на полу у стены и был абсолютно гол.

- Пить! - умоляюще глядя на нас белесыми глазами, вновь простонал он. Помираю.

- Невелика потеря, - поднося к его губам фляжку с водкой, успокоил Макс. - Вертухай трепаный. Глотай осторожнее, здесь водка. Извини, что не захватили для тебя куриного бульона, козел безрогий.

С трудом приподнявшись, старик сделал несколько судорожных глотков и, попытавшись что-то сказать, закашлялся. Дверь захлопнулась резко и неожиданно, а затем последовал грохот спешно запираемых засовов и щеколды. Не целясь, Макс выпустил очередь в открытое еще окошко. Но видимо, никого не задел, потому как в ответ раздался мужской хохот, и форточка благополучно захлопнулась.

- Открой, подонок, - бросив вес всего своего тела на плотный войлок двери, заорал полковник. - Открой, или я вышибу тебе все твои кабаньи мозги.

- Посидите, а я пока с женой посоветуюсь, - глухо ответили из-за двери. - Подумаем, что с вами делать, - пообещал он, удаляясь.

- Ничего хорошего они для нас не придумают, - опускаясь на корточки, с сожалением заметил я. - Если уж он с родным папенькой так обошелся, то можно представить, какая печальная судьба ожидает нас.

- Сука ты, дед, - присаживаясь рядом, бесцветно заметил тесть. - И сынок твой последняя мразь. Недаром говорят, что яблоко от яблони...

Пока тесть выговаривал старику все, что он думает о его родичах в пятом поколении, а Макс вычислял возможные планы освобождения, я мог спокойно осмотреть ловушку, куда мы с таким идиотским самозабвением угодили.

Два метра высотой, камера имела не более шести квадратных метров, а значит, ее общий объем составлял двенадцать кубометров. Отличная ловушка для трех умных тараканов плюс четвертого - вонючего клопа, который готовился в самое наиближайшее время отойти в мир иной, нам неподвластный. Камера была абсолютно глухой и чем-то напоминала мягкий мешок. Это впечатление как нельзя более кстати подкреплял толстый войлок, которым изнутри был обшит этот карцер. Толщиной войлок был никак не меньше пяти сантиметров, так что надежды на то, что наши вопли или выстрелы услышит Светлана, не оставалось никакой. Ничего не скажешь, отличный зиндан построил для кого-то старик, но не учел, бедняга, того, что последние свои дни именно он в нем и скоротает.

Но за что же любимый сынок затолкал сюда папашу? Кажется, понятно, но лучше в этом удостовериться.

- Эй, ты, "гвардии майор", который брал Берлин, - прерывая беспредметную стариковскую ругань, нетактично пнул я арбузовский костяк. Будем говорить или продолжать переливать из пустого в порожнее?

- Дайте еще глоток водки, тогда и поговорим, - голосом достаточно бодрым потребовал он. - Нас четверо, и у нас есть оружие, а это уже много.

- Гнида вонючая, запомни раз и навсегда, - совсем напрасно вспылил тесть, - ты, мокрушник, сам по себе и мы тебе не компания. И никакой водки ты больше не получишь, а будешь отвечать, о чем тебя спрашивают.

- Погодите, Алексей Николаевич, тут вы немного не правы, - протягивая старику водку, остановил тестя Макс. - Сейчас он придет в себя, почувствует вкус к жизни и непременно станет нашим союзником хотя бы на несколько часов.

- Черт с вами, делайте что хотите, мое дело сторона.

Демонстративно отвернувшись, полковник закурил и был очень шокирован, когда я, бесцеремонно вырвав у него сигарету, опустил ее в узкую горловину параши.

- Пардон, папаша, здесь и без этого дышать нечем, - объяснил я ему столь грубое обращение. - Выйдем на воздух, и я лично раскурю вам лучшую сигару.

- Никуда мы отсюда не выйдем, - выпив, помрачнел старик. - Генка и меня и вас порешит. Я всегда ему говорил: твой свидетель - твой убийца.

- А за что же он такого мудрого учителя и тем более своего отца желает угробить в этом каземате? - полностью беря инициативу в свои руки, мягко спросил я.

- За деньги, - скрестив руки и усаживаясь на задницу, просто ответил старик. - Я его таким сам воспитал. Бей, убивай, только бы быть в выигрыше. Вы, наверное, про меня что-то знаете... Но там мы убивали чужих, ненавистных всему государству врагов народа. Так меня воспитали...

- Арбузов, может быть, перейдем к делу?

- Перейдем, - согласился он. - Если вы оградите меня от собственного сына.

- От сына оградим, - пообещал тесть. - Но не от правосудия.

- Какое сейчас правосудие? - ухмыльнулся старик. - Воруй больше да беги дальше. Мне бы только сыночка своего к общему знаменателю подвести, а там и трава не расти. Можно было бы и на погост отправляться. Если вы мне в этом поможете, то я готов колоться на все четыре части.