Гомункул

Приподнявшись, Кракен неловко шагнул вперед, еще не успев выпрямиться, и замедлившая из-за тесноты свой бег толпа оттащила его в сторону. Он сумел подняться на ноги, радуясь, что теперь его, крепко зажатого в толчее, повалить почти невозможно. Через плечо Кракен видел стиснутого Келсо Дрейка, честившего на чем свет стоит прижатых к нему людей, которые вовсе не были настроены выслушивать ругань в свой адрес. Выброшенный сбоку кулак припечатал Дрейку ухо, заставив пошатнуться. Кракен удовлетворенно фыркнул: очевидно, Дрейком владело смехотворное убеждение, что с миллионерами не следует так поступать. Фабрикант тут же облаял парня, которого счел обидчиком, но, как оказалось, обознался — и весьма неудачно. Оскорбленный фигурой походил на хогсхед[51], а лицом — на мешок булыжников.

— Ну держись! — рявкнул здоровяк и, не тратя лишних слов, заехал Дрейку в нос при полном одобрении толпы. Кракен протолкался вперед и радостно завопил, увидев, как хлынула кровь Дрейка. Тот молотил руками что твоя ветряная мельница, но вынужден был отступить, задыхаясь от ярости и отвращения.

Кракен надеялся лично отвесить удар-другой, но этот план сразу рухнул, стоило ему поддаться вдохновению и во всю мощь легких выкрикнуть: «Да это ж тот детоубийца!» — указывая в лицо миллионеру из-за широких спин его противников. К небу немедля взметнулся стонущий рев ненависти, и прежде чем Кракен успел шевельнуться, Дрейк исчез в урагане взлетающих кулаков.

— Бей его! — завопил Кракен, однако быстро понял, что запоздал с этим советом, и, покрепче обняв ящик, стал проталкиваться к дирижаблю.

Прямо перед ним две дюжины людей возились, растягивая вокруг аэростата веревки, чтобы оградить машину от напора толпы. Но у лондонцев и самих хватало опасений, страхов и, возможно, суеверного почтения, ибо толпились они по периметру вытянутого в длину участка луга, где совершили посадку дирижабль, мягкое кресло с живым трупом и космолет пришельца. Парсонс руководил действиями по охране ценной техники, неустанно препираясь с капитаном и Сент-Ивом. Капитан Пауэрс все больше горячился, отстаивая ту точку зрения, что Парсонс не наделен «полномочиями». Академик, пытаясь его всячески игнорировать, метал многозначительные взгляды в Сент-Ива, как бы призывая ученого поскорее унять своего разбушевавшегося приятеля.

Сент-Ива, однако, больше занимали возня и крики справа от него, позади полыхавшего с нарастающей свирепостью костра — энтузиасты обрушили в него целую лавину веток и валежника. Приблизившись к эпицентру потасовки, Сент-Ив различил в самой гуще голову и плечи Теофила Годелла, заметив между делом и семенившего к нему Билла Кракена с трофеем в виде ящика Кибла.

Уиллис Пьюл корчился и хрипел, зажатый в тесном узле тянувшихся к нему религиозных фанатиков с Шилохом, Новым Мессией, во главе. Годелл держался рядом, поглядывая на ящик, который сжимал Пьюл. Джек Оулсби отважно наворачивал круги вокруг алхимика, дожидаясь удобного случая. Пьюл издал душераздирающий вопль: ящик выскочил у него из рук и был перехвачен дюжим малым в грязном монашеском одеянии. Шилох не замедлил отобрать добычу у парня и, возбужденно бормоча, заковылял к свободному участку луга. Он не имел ни малейшего понятия, который из множества чудотворных ящиков ему удалось обрести, однако полагал, что все они в каком-то смысле священны и посему по праву принадлежат именно ему.

Джек Оулсби зашагал за стариком. Несколько верных прихожан, дернувшиеся было остановить Джека, обнаружили нацеленным на себя пистолет в твердой руке Годелла. Догнав проповедника, Джек выхватил у него ящик и пустился бежать к дирижаблю; Шилох повернулся, растягивая рот в бессловесном визге; Годелл же, преспокойно улыбаясь, выбрал именно этот момент и вложил «мизинчик» в простертую руку старика.

— Что!.. — вскрикнул проповедник, отбрасывая вещицу прочь. И разглядел как следует, уже лишившись. Глаза его, желтые от пламени костра, раздулись двумя воздушными шарами. Тихо и разочарованно хныча, Шилох проводил полет медной сферы тоскливым взглядом: «мизинчик» сверкнул горсткой искр вокруг выскочившей на лету усмехающейся головки и по пологой дуге спланировал в гущу темного папоротника и ракитника, откуда продолжили доноситься испускаемые шаром странные звуки, нередко сопровождаемые и вспышками.

Проповедник окаменел с разочарованно вытянутым лицом. Джека ему было не достать: на миг попавшая в его руки птичка упорхнула. Зато в этих кустах найдется другая! Шилох бросился туда, позабыв о Годелле, который и не пытался его остановить. Секунда — и старик исчез из виду, на четвереньках отползая в темный подлесок и уделяя потоку судьбоносных событий не более внимания, чем любой из оживленных трупов Нарбондо.