Гомогенез

Такая точка зрения разделялась и некоторыми представителями тех культур, где общественность считает это неприемлемым. Замечателен пример Поля Лафарга и его жены Лауры, дочери Карла Маркса, которые приняли яд, как только им стукнуло 70 лет.

Основатель психоанализа Зигмунд Фрейд последние 16 лет жизни болел раком, и уйти из жизни достойно ему помог его ученик и друг доктор Макс Шур, сделав инъекцию морфия по предварительному договору.

При этом Фрейд пришел к такому решению не в момент, когда узнал о своей болезни, а заранее. Еще за четверть века до начала болезни он писал О. Пфистеру о своих размышлениях, что делать, «если ему откажут мысль и слово». Решение было принято еще в то время: «...я молю лишь об одном: не стать калекой, не допустить, чтобы телесные страдания парализовали волю. Как сказал Макбет, давайте же умрем во всеоружьи».

Особо впечатляет пример Михаила Врубеля, который, будучи слепым, беспомощным, живя под присмотром в больнице, простоял зимой ночь у распахнутого окна (оцените, насколько волевым было его решение), после чего умер от воспаления легких. Не пришлось бы ему так извращаться, если бы малодушное большинство не приговаривало к «естественной смерти» более сильных духом представителей рода чел-овеческого. И американскому врачу Д. Кеворкяну, который помогал безнадежным уйти из жизни без лишних мучений себя и окружающих, несмотря на безумное общественное мнение, надо бы присудить премию за вклад в развитие этики; выдать Нобелевскую премию за гуманизм именно ему, а не какой-то христопоклоннице Терезе, лишь увеличивающей поголовье чел-овечества сомнительного качества, и уж тем более не осуждать его в уголовном порядке.

В связи вышесказанного можно упомянуть и убийство стариков - тоже широко распространенная некогда традиция. За примерами мы отсылаем читателя опять же к этнографическим исследованиям. Например, к книгам Джеймса Фрэзера, что касается недавнего прошлого в некоторых местах нашей планеты. Или откройте, например, «Географию» Страбона, чтобы убедиться в широчайшем распространении сего обычая в древности.

Несмотря на выпученные от возмущения очи современных моралистов-гуманистов, мы находим этот порядок также весьма целесообразным. Такой подход не только полезен для общества, но и менее неприятен для уходящего, чем дряхлость [22].

Если бы мы посвятили этому отдельную статью, можно было бы взять в качестве эпиграфа строки Владимира Высоцкого:

«Когда постарею,

Пойду к палачу -

Пусть вздернет на рею,

А я заплачý».

Кстати, редко кто задумывается, почему в человеческом обществе существует уважение к старости, принимая это как должное. Уважение стариков как хранителей опыта является легендой, возникшей еще тогда, в доисторическую давность. Практически весь необходимый опыт человек приобретал к зрелости. Истинная же причина этой традиции - расчет на соответствующее отношение в будущем по отношению к себе.

С началом образования вида Homo Sapiens и развитием членораздельной речи, отражающей абстрактные понятия, значительную роль в выживании племени стали играть не только физические качества, но и накапливаемый и передаваемый опыт. Объем знаний, умений и навыков, необходимых племени для выживания в борьбе с природой и врагами, неуклонно возрастал. Изготовление орудий труда, одежды, навыки добывания и поддержания огня, знание приемов охоты, сбора и хранения провизии, знание повадок животных - жертв и хищников, применение пищевых, целебных и ядовитых растений, знание расположения звезд для ориентации, умение лечить раны и болезни, строить жилье, ухаживать за младенцами и многое, многое другое. Весь этот поистине энциклопедический арсенал знаний, получаемый от предков и накапливаемый, осваиваемый, проверяемый в жизни, при отсутствии письменности во всем своем объеме мог становиться достоянием лишь пожилых людей.

От этой малочисленной группы (в примитивных условиях люди редко доживали до старости) выживание племени зависело в не меньшей мере, а, очень вероятно, что и в большей, чем от молодых, но неопытных добытчиков. Поэтому у народов, не имевших письменности, старейшины пользовались очень большим авторитетом.