Гомер. Илиада

Мы налетели на троянцев, как рой свирепых потревоженных ос. От кораблей страшным эхом отозвались наши крики. И вопль Патрокла, мчавшегося впереди в пышных доспехах Ахиллеса. И троянцы увидели его. Блистательного, стоящего на колеснице рядом с Автомедоном. Они подумали: Ахиллес, И тут же у них в ополчении поднялось смятенье, а в душах – тревога. Пропасть смерти разверзлась у них под ногами, и каждый стал озираться, ища спасенья от грозной погибели. Патрокл первым метнул копье в середину неприятельских рядов и поразил Пирехма, владыку пеонян, он поразил его в правое плечо, тот со стоном рухнул на землю, пеоняне в страхе бросились в бегство, оставив наполовину сожженный корабль. Патрокл погасил огонь и устремился к другим кораблям. Троянцы, отступив, еще не бежали от кораблей, схватка была жестокой и тяжкой. Один за другим все наши герои поражали врагов, один за другим погибали троянцы, и, наконец, их ряды смешались, и они побежали, будто овцы от свирепых волков. Пыль от конских копыт поднималась столбом до небес. Вся окрестность наполнялась воплями бегущих. Патрокл в неистовстве бросался туда, где видел больше смятения, много воинов пало тогда от его руки, и много колесниц с грохотом перевернулось. Он мчался вперед в поисках Гектора, он пылал желанием умертвить его, он жаждал чести и славы. И вот Патрокл увидел его среди троянцев, пытавшихся преодолеть ров, а увидев, устремился за ним; его окружали бегущие воины, ров преграждал путь к отступлению, и к тому же из колесниц вылетали дышла, и кони вырывались на свободу, как потоки из берегов; но Гектор, Гектор поистине был величайшим воином: на поле боя он слушал свист летящих копий и стрел, знал, куда повернуться, когда биться вместе с другими, а когда в одиночку, умел прятаться и в нужный момент появляться; и сейчас легконогие кони быстро несли его прочь. И тогда Патрокл развернулся и погнал врагов назад к кораблям, отрезая им путь к отступлению и прижимая к морю, чтобы там уничтожить, – Патрокл ударил в незащищенную грудь Пронооя, увидев на колеснице оцепеневшего в ужасе Фестора, вонзил копье ему в челюсть, оно вышло с другой стороны, и Патрокл поднял копье с телом Фестора, как рыбак поднимает удочку с клюнувшей рыбой, и перебросил его, навеки застывшего с раскрытым ртом, через борт колесницы. Затем он ударил камнем в лоб Эриала – его голова раскололась под шлемом пополам, герой упал на землю, и тут же над ним распростерлась смерть. Она распростерлась и над остальными: Эримас, Амфотер, Эпальт, Тлиполем, Эхий, Пир, Ифей, Эвипп, Полимел – все они полегли от руки Патрокла.

– Стыдно! – раздался крик Сарпедона, Зевсова сына, владыки ликийцев. – Стыдно бежать от этого воина, я сражусь с ним, сражусь и узнаю, кто он.

Сказав так, он слез с колесницы. Патрокл увидел его и тоже спрыгнул на землю. Как слетаются в бой на высоком утесе два коршуна с горбатыми клювами и кривыми когтями, так они наступали один на другого. Копье Сарпедона пролетело над левым плечом Менетида Патрокла, а Патрокл троянцу попал прямо в грудь, в самое сердце. Сарпедон рухнул на землю, словно дуб, что срублен на корабельный киль. Он лежал распростертый под колесами колесницы, задыхаясь и царапая окровавленную землю ногтями. Он хрипел, как животное. Из оставшихся сил он взмолился к Главку, любимому другу:

– Главк, поспеши, созови ликийцев за меня сразиться, ведь если Патрокл снимет с меня доспехи, это станет вам вечным позором!

Между тем Патрокл подошел и, упершись нотой в его грудь, вырвал копье вместе с сердцем. Вот так, одним движением он исторг из него и жизнь и оружие. Главк же, терзаемый горем, созывал ликийских вождей и троянских героев:

– Пал Сарпедон от копья Менетида, так не позволим врагам снять с него доспехи и над телом его надругаться!

Троянцев поразила глубокая грусть: Сарпедон был одним из сильнейших и лучших защитников Трои, они окружили его тело, Гектор стоял впереди, а все остальные – за ним. Патрокл увидел, что троянцы возвращаются, и подозвал нас к себе, мы построились напротив врага, и он закричал нам:

– Если вы и правда сильнейшие, пришло время доказать это!

Труп Сарпедона лежал между нами; с одной стороны стояли ликийцы с троянцами, с другой – мы, мирмидонцы. И началась битва за тело Сарпедона и его доспехи.