Голый на маскараде

То приближаясь к нему, то отставая, Леня двигался следом километров сорок, перебирая в мозгу варианты возможных поступков. Никакой милиции, никакой патрульной службы по дороге, конечно же, не встречалось. Рассчитывать на остановку по причине заправки горючим не приходилось, трейлер только что стоял возле бензоколонки. Там же было и кафе, так что экипаж трейлера мог двигаться, по прикидкам Лени, черт знает сколько времени не испытавая нужды в стоянке.

Но сработало другое – через час дала о себе знать природа. На опушке перелеска, который пронзала трасса, трейлер замигал тормозными огнями, начал прижиматься к бровке и Леня тот час остановился.

Из трейлера выскочили двое мужчин и побежали в кустики с тем торопливым видом, который не оставлял сомнения в их намерениях. Призрев всякую осторожность, Леня добежал до кузова трейлера, провернул запор на заднем борту, рванул дверцу, но навесной замок удержал створки так, что образовалась только щель.

– Степан Степанович! – позвал Леня. – Это я!

Через секунду в кузове послышалось шевеление, а потом в щели показался клок бороды и один глаз Куравля.

– Что делать, Степан Степанович?! Я еду за вами!

– Домой, домой Ленечка! – захлебываясь ответил президент. – Ради всех святых ничего не делай! Будет только хуже! Я тебя умоляю, жизнь дороже всего! Беги, родной, и никому ничего не говори! Если будешь дергаться, нам с женой смерть! Беги, все будет хорошо!

Куравель уже отпрянул от щелки и Леня услышал, как он что-то сказал в глубине фургона, а ему ответил плачущий женский голос.

Вот так – значит и жена Куравля там же!

Леня запер дверцу и вернулся к машине. Экипаж трейлера все ещё заседал в кустах, Леня спокойно развернулся и поехал к Москве.

Никакой логики в происходящих событиях он уловить не мог. Появление Помяловского лишь укрепило Леню в мысли, что все в одной связке. Все, кто был причастен к смерти Лимоновой, Акмалова, Коверкотова. В этой же связке и Виктория Лобова.

Он приехал к себе домой в сумерки, которые сгустили низкие тучи над крышами. Поднялся в квартиру и не сразу вспомнил, что нужно вернуть похищенную машину. Но до вечера ещё было время и Леня решил поначалу перекусить. Едва он раскрыл холодильник, чтоб отыскать там хоть что-нибудь сьестное – зазвонил телефон. Леня решил что это – истомившийся неведением событий Вася, однако ничуть не удивился, услышав вальяжный голос Помяловского.

– Это Помяловский, друг мой. Добрый вечер.

– Здрассте. – процедил Леня.

– Друг мой, – с деланной усталой укоризной заговорил адвокат. Скажите, ну разве вам мало полученного гонорара? Разве не чудесное путешествие на Средиземное море вам обеспечили? Зачем вы мечетесь по Дмитровскому шоссе и суете свой нос в дела, вас вовсе не касающиеся?

– Но наш президент и фирма...

– Ничего с вашим президентом не сделается. Он просто проигрался в карты, потерял свое имущество, за что и наказан. Дружески, по отечески наказан, не более того. Через полгода-годик он вновь обрастет жирком, откроет новую фирму и в благораность за ваши заботы примет вас к себе на работу. Неужели вам нужны неприятности?

– Нет. – признал Леня.

– Наконец-то, слова не мальчика, но мужа. Пора бы понять, друг мой, что каждый ваш шаг – под контролем. И вы дернуться не успеете, как займете свое место рядышком с кем? Догадайтесь.

– Лимоновой?

– И Коверкотова. Абсолютно точно. Будьте здоровы.

Леня положил трубку и почувствовал, что эта светская беседа отняла у него столь много сил, что даже кушать расхотелось! Ощущения опасности, неминуемой беды у него не было. Все это перекрывалось сознанием того, что он оказался замешан в кокое-то непроглядной вранье, предательство со всех сторон, совершенно чуждые ему и непонятные интриги. Свиридов винованых в смерти нескольких человек – толком не разыскивал. Похищенный и скованный наручниками Куравель – не стремился к свободе. Выброшенные на улицу работники фирмы – напились и разошлись по домам, даже не пытаясь отстаивать своих прав. Ну, что за времена?!

И самое скверное, что в сплошном тумане этих событий – никакого просвета, никакого указания даже правильного направления для нахождения хоть какой-то истины.

Да нет, все началось с Лимоновой. С её смерти. Отсюда и следовало плясать. Леня нашел свою дорожную сумку, отыскал в ней два разорваных и скленых листочка, в который раз вчитался в текст. Завещание Лимоновой никаких указующих знаков и теперь не подавало. Квартира с гаражом на Левобережной – любовнику. Фамильная люстра – племяница. Вот и все ценности. Недостаточные, все же, чтоб даже по нынешним временам из-за них ради убивать людей.

Вторая бумажка, с латинским текстом, тоже оставалась тайной, но Леня решил, что она поддается расшифровке.