– А это ещё зачем знать? – беспечно спросила Вика. – И так все ясно. Придушили её бывшие дружки из КГБ.
– За что?
– А она одному генералу помогала книгу воспоминаний писать. Генерал тоже из чекистов. Генерал утонул на рыбалке при туманных обстоятельствах, а теперь очередь тетки настала.
Все это произносилось с такой легкостью и безразличием, что Леня и секунды не сомневался – ложь. Хорошо продуманная и подготовленная для распросов в милиции врака. Для людей информированных эта фальшивая версия дополнялась какими-нибудь намеками на «золото партии», якобы укрытое коммунистами по зарубежным банкам, или говорилось о тайных чекистов по биологической отрыве всего мира, но под эту сурдинку можно было проиграть что угодно, только верили ей лишь вполне законченные олухи – эпоха СССР миновала, все её тайны похоронены да и значения уже не имеют.
– На все твои коварные вопросы я ответила? – спросила Вика. – Тогда давай помолчи. Чтобы привыкнуть друг к другу.
Ела она красиво и быстро. Так же как двигалась и говорила. Темная помада на её губах не оставляла следов на бокале.
Когда заверещал телефон в соседней комнате, Леня не шевельнулся и Вика тоже не обратила на это внимания. Через минуту настойчивых звонков друг Вася отключился – в соседнем, через улицу доме. Кроме него вряд ли кто мог зволнить во втором часу пополуночи: что-то у него там произошло.
Доели торт, так же молча допили кофые и Вика улыбнулась.
– Ну, вот мы с тобой и поняли друг друга. Знаешь, что в тебе есть самое главное?
– Ну?
– Надежность. Может это черта характера, а может – от глупости. Ты не хочешь затвра рано поутру слетать в Питер? В воскресенье вернемся.
– В Петербург? – он уже привык к её неожиданностям. – Зачем?
– А ты способен не задавать женщине вопросов, а сделать то, что она просит?
– Могу, – ответил Леня. – Но не хочется.
– Почему?
Леня подыскал обьяснение и ответил рассудительно.
– Знаешь, ты мне очень нравишся, чего уж там. У меня таких девчонок не было. Но я живу в Москве, вот здесь, в Лефортово. А ты, по моему, – в Китае, или Атлантиде какой. Мне в твоей жизни многое не нравиться. Но если ты просишь, то я тебе в этом воровстве помогу.
– В каком воровстве? – она вскинула дуги подбритых бровей.
– Ты охотишся за наследством Ольги Федоровны Лимоной, своей тетки. Я так все понимаю. Там, как я думаю, большие ценности. Не все она на Прыща истратила. Желающих, кроме тебя, получить этот клад – достаточно.Не обижайся, догадаться не трудно, что ты в её квартире искала. Драгоценности? Деньги?
Она помолчала, но не сводила с лица Лени пристального взгляда.
– Хорошо. Скажу. Это не деньги и не побрякушки. Нечто посерьезней. Обеспечение навсюжизнь – мою и моих внуков. И всё – мое. Принадлежит по праву и по закону. Давно – моё... А твои услуги неоплаченными не остануться. Я всегда и за все платила.
– Сколько процентов предлагаешь? – с трудом выдавил Леня судорожную улыбку.
– Автомобиль. Скромненький, конечно. Типа «лады». – со спокойной деловитостью ответила она. – Автомобиль и себя в придачу. Ты же этого сейчас хочешь?
– Да. – выдавил Леня. – Но скажи лучше, чего хочешь ты?
– Серьезно? – быстро спросила она.
– Да. Серьезно.
– Я... Я хочу возврата своего детства. Но тебе этого не понять.
– Чего не понять?
– Моего детства. Когда была слава, успех, когда весь мир казался как своя квартира! Ты знаешь, что я с покойной принцессой Дианой дважды за одним столом сидела? Она меня обнимала и целовала, даже фотография есть! В Милане, в ла Скала мы сидели в центральной ложе! Специальными самолетами летали по всему миру! Вот какое у меня было детство! А теперь – ничего. Ни сегодня, ни завтра.
– Принцесса Диана, это, конечно, здорово, – неуверенно начал Леня, а Вика язвительно засмеялвась.
– Ленечка, принцесса Диана, все эти кино-знаменитости, фото-модели для тебя небожители. А для меня они такая же дрянь, как все остальные! Другое дело, что они создали для себя красивый мир, на который остальная публика глядит – и облизывается. А компания эта, можешь поверить, не лучше, чем в самой грязной пивной в Марьиной Роще! Но – красиво, на тебя все смотрят и возможностей жить, как человеку положено, – больше!
– О компаниях в пивной Марьиной Рощи не пишут...
– В том-то и дело! Но ничего божественного там нет. Были бы деньги, черт бы их побрал, и тебе будет руки целовать сам король шведский.
Она говорила почти без напряжения, тихо, но Леня видел, как от глубокого, взволнованного дыхания поднимается её полуголая грудь в глубоком вырезе вечернего платья. Закончила она, как всегда, неожиданно – сильно потянулась, выгнув на стуле гибкое тело и охнула.
– Господи, как я сегодня устала! Пошли спать, Ленчик. Вдвоем на твоей постели уместимся, или у тебя койка солдатская?
– Уместимся. – пробормотал Леня. – Я сейчас стол приберу.
Она встала и засмеялась.
– Хозяйственный ты куркуль! Счастливая у тебя будет жена.