Голый на маскараде

Белый автобус с красными крестами по борту влетел во двор через несколько минут и двое санитаров бесцеремонно оттолкнули всех от Акмалова, присели над его телом, перекинулись несколькими словами, тут же появились носилки.

Куравель тронул Леню за руку и сказал испуганно.

– Ленечка, поезжай с ними... Я не могу на это смотреть. Узнай, как там будет.

– Хорошо.

Куравель тронул его за плечо, проговорил с трудом.

– А ведь судьба подала ему ещё вчера знак Беды! Подала предупреждение!

– Что? – не понял Леня.

– Он вчера вечером на даче дрова рубил, и указательный палец себе отсек! А это было предупреждение Провидения, Леня...

– Отрубил себе палец?

Куравель кивнул и вытер белым платком слезы в глазах. Леня шагнул следом за носилками в открытые дверцы автобуса, санитар покосился на него, но не остановил, захлопнул за ним двери, а сам сел рядом с водителем.

Под пульсирующий вой сирены автобус вылетел со двора.

Через минуту Леня увидел, что на окровавленном лице Акмалова приокрылись глаза и губы его зашевелились. Леня наклонился и спросил.

– Ты как, Алмас?

Санитар повернулся и сказал резко.

– Не трогай его, не тревожь. Сам что ли не видишь, «как» он? Душу Богу отдает, не мешай.

Неожиданно из уст Акмалова вырвалось несколько слов, на непонятном Лене языке. Татарский или узбекский, скорее всего. Если быть точным, не к месту подумал Леня, то Алмас отдавал душу Аллаху, хотя и он ведь Бог, который един для всех. Если – существует.

– Из него кровь вытекает. – сказал Леня и не узнал своего голоса.

– Через минуту будем на месте. – ответил санитар и ошибся секунд на сорок.

Во дворе больницы ли, или травмопункта (Леня не разобрал) Акмалова перекинули на каталку и бегом, по пандусу, вкатили в открытые двери.

Леня пошел следом, не представляя, что ему делать. В светлом и длинном коридоре он опустился в кресло и в полном отупении, не ощущая ничего из того, что его окружало, просидел может час, а может и неизвестно сколько – время остановилось, или утекало мимо него.

Затем какое-то бесполое существо в халате салатового цвета спросило детским голосом.

– Это вы сопровождали строительного рабочего, что придавило?

– Он не строительный рабочий.

Существо пожало плечами и так же безлико сообщило.

– Скончался на операционном столе. Самому Ивану Петровичу ничего не удалось сделать. Сообщите родственникам.

Родственников Акмалова Леня не знал. Он выбрался на улицу и, прошагав квартал в неизвестном направлении, сообразил, что следует вернуться на фирму. Но появлятся там мучительно не хотелось и он непроизвольно замедлял шаг, пока не наткнулся на открытое кафе, где под солнечнными зонтиками сидели люди, выпивали и закусывали и всем был совершенно «до фонаря», что где-то только что нелепо погиб человек.

Все правильно – ничего в этом особенного нет. Леня припомнил отца: «разжался кулак и что осталось от человеческой категории?! Ничего!» Нет больше человека по имени Алмас Акмалов, исчез с лица Земли по причинам категорически нелепым и незаслуженным.

Но ведь Алмас Акмалов, поставил автомобиль точно на то место, куда должен был вкатится именно он – Леня Волохов! Встал на место гибели, определенной Богом, Дьяволом.... Или – Человеком?! Так что ли получается?! А если добавить сюда же якобы отрубленный палец...

То – что? Да опять же – ничего! Рок Судьбы, или явления необьяснимые за отсутствием причин событий.

Леня резко повернул к зонтикам открытого кафе, упал на стул у свободного кресла и подлетевшей официантке сказал.

– Выпить.

– Чего? Пепси, колы, пива? – игриво спросила кокетливая девушка.

– Водки. Полтораста грамм.

Официантка оглянулась.

– Только если быстро и осторожно, сам понимаешь, нам нельзя.

После водки в кофейной чашечке и бутылки пива к Лене вернулось ощущение времени – пять с четвертью, как предположил он.

16. 38. – как показали его часы. Следовательно, рабочий день не окончен и надо идти на фирму.

«Фирма – наше Отечество» – часто говаривал Куравель, призывая сотрудников воспринимать место работы в качестве родного гнезда отчего дома.

А пошли-ка вы к черту! Не до вас сейчас. – решил Леня, расплатился с официанткой, встал и двинулся на фирму. Поскольку идти сейчас было некуда, кроме как «в Отечество».

Когда он ступил на знакомый двор, то поначалу не понял, что оказалось здесь непривычным. Потом сообразил – тишина. Не лязгал башенный кран, не грохотали отбойные молотки, все правильно – пауза в память погибщего. Работы приостановлены – следует разобраться в происшедшем и найти виноватых. Ибо поиск «виноватого стрелочника» – национальная русская забава.

Сплющенной «волги» на месте уже не было, куда и зачем её укатили было непонятно. Скорее всего убрали грустные следы катастрофы, чтоб не пробуждали они ненужных воспоминаний.

Леня вспомнил, как сверху летели кирпичи и железная бадья, поднял голову и заметил, что на краю стены ходит какой-то человек с трубкой во рту.

Леня так долго и бессмысленно на него смотрел, что мужчина остановился, заметил Леню, вынул изо рта трубку и махнул рукой, приглашая подняться.